Адриан Моул: Годы капуччино. Сью Таунсенд
И вот, когда я облегчался, в туалет вошли две женщины. Она заняли соседние с моей кабинки и продолжили разговор.
1-я ЖЕНЩИНА. Это просто кошмар какой-то. Девять дней!
2-я ЖЕНЩИНА. А у меня кровяные пятна похожи на континенты. В прошлом месяце вышла идеальная Африка.
Я вылетел из туалета, не помыв руки.
Кандидаты уже выстроились на сцене. От моего внимания не ускользнуло, что у сэра Арнольда Тафтона расстегнута ширинка. На сцене распоряжалась веселая бритоголовая женщина в футболке с надписью «СЛАГ». Я спросил маму, которая была тут как тут, что значит эта надпись.
– Социалистки-лесбиянки-антиглобалистки, – объяснила она. – Это Кристина Спайсер-Вудс, служила в ВВС, а так просто славная женщина.
– Но что заставляет женщин стричься наголо?
– Химиотерапия, – ответила мама, уничтожив меня взглядом.
Мисс Спайсер-Вудс приковывала к себе взгляд. И тем не менее Пандора заставила все глаза устремиться на нее. Найджел и его друг Норберт протиснулись в первый ряд. Найджел шепнул мне:
– Пан – самая кайфовая красотка после Леонардо Ди Каприо.
Его друг Норберт, мускулистый мужик в темных очках от Гуччи, добавил:
– Да, красотка что надо, Найджел, а костюмчик просто охренеть. Это же Шанель, да?
Найджел объяснил, что Норберт торгует тряпками и может за тысячу шагов опознать фирменный лейбл модельера.
Уполномоченный по выборам, невысокий человечек с лицом бобра, сверкнул в нашу сторону злым взглядом, и в зале воцарилось молчание. Только в дальнем углу раздавалось жалкое скандирование: «Кит, Кит, Кит!» – это слабо вякали сторонники Буйнопомешанного Чудовища, поддерживая своего кандидата Кита Маттона, грустного человека в маске Граучо Маркса. Наконец, после вмешательства квадратной Сандры Лиф и ее коллег из «Цитадели», Буйнопомешанные угомонились и началось оглашение результатов. Я огляделся в поисках мамы и Ивана Брейтуэйта, но они снова куда-то исчезли. В тот момент, когда человек-бобер говорил: «Марсия Гримболд, «Верните местные налоги», 758 голосов», в дальнем конце зала возник какой-то шум. Я повернулся и увидел Джека Кавендиша, престарелого любовника Пандоры. Сандра Лиф заломила ему руку. К ним через толпу пробирался полицейский в форме. Кавендиш закричал на весь зал:
– Я любовник Пандоры Брейтуэйт! Я должен стоять на сцене рядом с ней, фашисты трепаные!
Его выпроводили через запасный выход в сад – к мусорным бакам и сломанной офисной мебели.
Я поднял взгляд на Пандору, дабы посмотреть, как она отреагировала на насильственное изгнание своего любовника. Улыбка и на краткий миг не покинула ее лица. Что ж, Пандора безжалостна в своих честолюбивых устремлениях. Ее обаятельный взгляд нашел объектив телекамеры. Объектив подмигнул в ответ. Совершенно очевидно, что Пандора и телекамера вот-вот закрутят страстный роман.
Жена сэра Арнольда Тафтона – напоминающая какое-то сумчатое животное особа в шелковом костюме-двойке и слишком больших туфлях,