Связи. Юлия Грин
год или через два, он бы не стал сейчас выстраивать всю эту схему, у них с Джулс было бы время подготовиться, и не пришлось бы играть внезапно сделавшую «каминг-аут» парочку перед всем миром.
Он хочет этот титул сейчас, и просьба, пусть даже весьма интригующая своей неожиданностью, это не то, что может заставить Найта изменить свое решение.
– Думаю, наш разговор окончен, мистер Асарлай. Спасибо за компанию.
Гэбриэл ловит его за руку уже у самой двери, и Грэхам смотрит на него долгим взглядом: обычно секунд десяти хватает, чтобы люди поняли, что не стоит делать то, что они делают. Но, похоже, с Гэбриэлом этот фокус не срабатывает. У него теплые, чуть шероховатые пальцы, и Грэхам чувствует нажим – наверняка останутся следы, придется носить рубашки с длинными рукавами.
– Отпусти мою руку.
Голос у Грэхама очень подходит ко взгляду – ледяной и слишком спокойный, но Гэбриэл упрямо сжимает губы и тянет Грэхама к себе, наклоняясь, касаясь обеими ладонями его висков.
– Я кое-что покажу тебе, и если после этого ты решишь, что я несу чушь, то можешь идти и получать «то, что принадлежит тебе».
Грэхам хочет сказать что—то, например «какого черта» и «хватит распускать руки», и «ты что, чертов профессор Ксавьер?», но не успевает, потому что от прикосновений Гэбриэла по телу разливается тепло, а разум наполняется вспышками и образами, словно фильм за закрытыми веками.
Он видит пустыню и всполохи пламени, словно танцующие вокруг Гэбриэла, видит неясные, едва различимые руны на песке, и лица людей, простирающих раскрытые ладони к небу, наконец дарующему им дождь. Видит человека – очень похожего на одного из гостей, с довольной, сытой ухмылкой, качающего головой и исчезающего в танцующем огне. Видит долгие разговоры Гэбриэла с герцогом, здесь, в поместье, а еще – в полутемной палатке за тысячи километров от сердца Вены, там, где можно сбросить маску и уткнуться в чужие колени, и пальцы Асарлая, скользящие по темным, с сединой, волосам. Он видит – глазами Гэбриэла – что—то темное, словно пустоту, которая сгущается вокруг Генри, затягивает его, пульсирует в такт биения сердца. Он чувствует обжигающий холод под пальцами, когда они касаются побелевших шрамов на груди герцога, очерчивая их контуры, которые складываются в пентаграмму и имя.
«Есть контракты, которые нельзя заключать, Генри» – голос Асарлая все такой же мягкий и глубокий, и Грэхам не слышит, что отвечает герцог, но видит того же самого человека, что и в начале… галлюцинации. Вот только теперь на его челе корона из тяжелого червонного золота, а в руках перевернутая книга.
Грэхам отдергивается, чувствуя как колотится сердце и прерывается дыхание, и смотрит расширившимися глазами на в один миг осунувшегося и усталого Асарлая.
– Что… что это было? Как ты это сделал?
Тот пожимает плечами, опираясь о стену, и отвечает тихо.
– Считай это моим даром. Я редко вмешиваюсь во всю эту паранормальную чушь, но я пообещал Генри,