Маша и Позитивный мир. Анна Гаврилова
мужчина.
Его бархатистый голос был знаком, но чувства умиления, как в прошлый раз, не вызвал. Просто я по-прежнему пыталась открыть глаза и… нет, не могла. Пошевелиться – тоже!
Ощущение оказалось поистине жутким.
Я лежала, чувствовала биение собственного сердца, тепло, подаренное мягким, почти невесомым одеялом, прохладу шёлковых простыней… Ощущала, как в лёгкие проникает воздух, как грудь приподнимается на вдохе и опускается на выдохе. Мурашки ужаса, выступившие на коже, и холод, внезапно сковавший ступни. Словом – всё! Но не могла шевельнуть даже мизинцем.
Спустя несколько секунд к горлу подкатила паника. Но прежде чем она стала всеобъемлющей, я успела собрать волю в кулак и предпринять ещё одну попытку вырваться из странного состояния.
Но… ничего. Ноль.
Мамочки! И как это понимать?
– Эй, подруга? – вновь позвал черноволосый… ну не бог, но почти. Ещё через секунду присвистнул и добил: – О… да у тебя, похоже, отравление.
Отравление? Какое? Откуда? Я ведь ничего не ела!
– Не бойся, – попытался успокоить визитёр. – Сейчас…
Я хотела возмутиться: что значит «не бойся»? Как можно не бояться, когда с тобой творится такое?
Но сказать что-либо, конечно, не смогла. А потом почувствовала, как прогибается матрас, а меня приподнимают сильные, но довольно грубые руки. Дальше – больше. Шероховатый палец отодвинул нижнюю губу, а спину обдало жаром. Я с некоторым запозданием сообразила, что брюнет сел, подперев меня собственным телом, но это, конечно, не главное.
Пальцы! Уверенные, но совершенно невкусные, пытались разжать мои сведённые зубы. Вот тут паника немного отодвинулась… Просто в сознании вспыхнул вопрос – а этот варвар, он давно свои руки-то мыл?
– Держись, – шепнул брюнет и, справившись с моим оскалом, заставил запрокинуть голову. В следующую секунду я ощутила на языке ну о-очень неприятный вкус.
Это было горько, вязко и бесконечно гадостно! Настолько, что я всё-таки сумела совладать с собственным телом и дёрнуться, но…
– Не смей выплёвывать! – рыкнули в самое ухо.
Я не хотела, однако подчинилась. А после ещё нескольких вливаний услышала почти ласковое:
– Умница, детка.
Только теперь я осознала, что мерзкий вкус уже не мучает, а пожар, тлеющий во рту, вызван остатками лекарства. Этот момент подарил толику облегчения, даже слёзы по щекам побежали.
– Потерпи. Пара минут – и всё пройдёт, – шепнул брюнет.
Ввиду того, что иных вариантов не имелось, я поверила. И неприятные ощущения действительно начали отступать, правда, этим дело не ограничилось…
Не знаю почему, но ужас и оцепенение не просто исчезли, а сменились другой, совершенно неожиданной реакцией – я почувствовала прилив очень характерного жара, не менее характерную расслабленность и желание, сосредоточенное внизу живота.
Попытки открыть глаза тут же прекратились. Теперь я, наоборот, жмурилась, прислушиваясь к себе.
Вот какого, спрашивается, фига? Я же только что