Девяносто дней Женевьевы. Люсинда Кэррингтон
и сделает все, чтобы доставить ему удовольствие. Возможно, ей и самой это понравится. А может быть, ему хочется чего-нибудь необычного? Что ж, она согласна и на это. Как говорится, на войне как на войне. Она готова на все ради того, чтобы он подписал контракт.
Она ненадолго задумалась. Почему Синклер выбрал именно «Баррингтонс»? На самом деле компания «Синклер эссошиейтс» могла подписать контракт с любым рекламным агентством. Женевьеве не давал покоя еще один вопрос: почему он выбрал именно ее? Она знала, что Джеймс Синклер – человек богатый, влиятельный, имеет связи в высших кругах. Он чертовски хорош собой, многие женщины с радостью бросились бы в его объятия. Синклер мог бы с легкостью подцепить любую красавицу, гоняющуюся за деньгами и славой, любую из гламурных дам с гораздо более эффектной внешностью, чем у нее. В отличие от нее они в любовных делах настоящие профи. Любая из женщин просто умерла бы от счастья, если бы ей представилась возможность появиться в компании Синклера, а потом поехать к нему домой и заняться с ним сексом.
Женевьева тоже не девственница, но у нее нет большого сексуального опыта. Ее первый опыт стал кошмаром ее юности (они с парнем долго мяли и тискали друг друга, прежде чем у них что-то получилось). После этого у Женевьевы было несколько коротких и довольно неудачных романов, и только один раз ей удалось завязать более длительные отношения, которые прервались из-за того, что она то и дело отменяла свидания по причине постоянной занятости.
Синклер встал. Оказалось, что он выше ее на целую голову, хоть Женевьева тоже была достаточно высокой. Он имел весьма необычную внешность – блестящие черные волосы (безупречно подстриженные и уложенные, они были несколько длиннее, чем допускал деловой этикет) и смуглая от природы кожа. Женевьева подумала, что он похож на пирата. Причем пирата жестокого, беспощадного. Ей не раз приходилось слышать о манере Синклера вести бизнес, о том, какие методы и приемы он при этом применяет. Он – настоящий пират, это слово довольно точно отражает его сущность. Женевьева даже представила его одетым в узкие бриджи, высокие сапоги и белую, расстегнутую до талии рубашку. Однако женщина сразу же отогнала от себя это видение, решив, что не стоит идеализировать этого человека. Она была абсолютно уверена в том, что ничего романтического в его намерениях нет.
Джеймс Синклер привык к власти. Он привык делать все так, как хочется ему, привык управлять и отдавать приказы. «Что ж, – подумала Женевьева, – в этом мы с ним похожи. Вы хотите поиграть со мной, мистер Синклер? Ну так давайте поиграем. Возможно, мне это даже понравится. Однако это будет только бизнес, и ничего более. Я подарю вам ночь любви. Или несколько ночей, если вы этого захотите. Я же получу вашу подпись под контрактом. Вот так-то».
– Послушайте, – произнесла она серьезным, деловым тоном (самым серьезным, на какой только была способна), – я уже сказала вам, что согласна. И обсуждать здесь больше нечего.
Синклер по-прежнему смотрел на нее словно рабовладелец, выбирающий на рынке раба. Женевьева