Слоны умеют помнить. Агата Кристи
любезно с вашей стороны. Я так рада. Как приятно узнать, что людям нравятся твои книги».
Все это старые банальности. Как будто засовываешь руку в ящик и вытаскиваешь полезные слова, уже выстроенные в нужном порядке, как нанизанные на нитку бусины. А потом, особенно не затягивая это дело, можно уйти.
Ее глаза обежали сидящих за столом, так как здесь, кроме притворных поклонников, мог оказаться и кое-кто из друзей. Да, в дальнем конце она увидела Морину Грант, очень забавную женщину. Момент настал, литературные женщины и сопутствующие мужчины, тоже присутствовавшие на ленче, встали и устремились к креслам, к кофейным столикам, диванам и укромным уголкам. Момент опасности, как часто называла его про себя миссис Оливер, хотя обычно это случалось на коктейлях, а не на литературных вечеринках, так как она редко посещала последние. В любой момент может возникнуть опасность в виде кого-то, кого ты не помнишь, но кто помнит тебя, или кого-то, с кем ты решительно не хочешь говорить, но от кого не уклониться. В данном случае перед ней возникла первая угроза. Большая женщина. Мощное сложение, крупные белые зубы, словно в нетерпении грызущие удила. По-французски такую женщину можно было бы назвать une femme formidable[1], однако она определенно не только не имела французского оттенка formidable, а была просто крайней формой женщины, не терпящей возражений. Очевидно, эта особа или знала миссис Оливер, или собиралась познакомиться здесь и сейчас. И вот как она это сделала.
– О, миссис Оливер, – сказала она высоким визгливым голосом, – как хорошо, что мы сегодня встретились. Мне так давно этого хотелось. Я просто обожаю ваши книги. Как и мой сын. И мой муж всегда говорил, что никогда не следует путешествовать, не взяв с собой одну-две из ваших книг… Но пойдемте, присядем. Мне так много нужно у вас спросить.
«Ну, что ж, – подумала миссис Оливер, – это не мой любимый тип женщин. Но не хуже любого другого».
Она позволила отвести себя твердой рукой, как отводит задержанного полицейский, к канапе на двоих за углом, ее новая подруга взяла кофе себе и поставила вторую чашку перед ней.
– Вот, теперь нам никто не помешает. Вряд ли вы знаете мое имя. Я миссис Бёртон-Кокс.
– Ах, да! – как обычно, проговорила миссис Оливер.
Бёртон-Кокс? Тоже пишет книги? Нет, она действительно не могла ничего о ней вспомнить. Нет, кажется, слышала это имя… Пришло смутное воспоминание. Книга о политике, что-то такое… Не художественная литература, не юмористическая, не детектив. Может быть, что-то с претензией на интеллектуальность с политическим уклоном? Это легче, с облегчением подумала миссис Оливер. Можно просто дать ей выговориться, время от времени повторяя: «Как интересно!»
– Вы действительно очень удивитесь тому, что я скажу, – проговорила миссис Бёртон-Кокс, – но, читая ваши книги, я ощутила, как вы благожелательны, как глубоко понимаете человеческую природу. И я чувствую, что если кто-то и может дать ответ на мой вопрос, то это вы.
– В самом деле не думаю… – начала миссис Оливер,
Потрясающая женщина (