В связи с особыми обстоятельствами. Александр Конторович

      И вот теперь, главная задача – уползти отсюда… как можно дальше уползти! Нельзя двигаться туда, куда отступили бойцы – в том направлении могут пойти немцы. Или не могут – в том смысле, что не до отступивших красноармейцев им сейчас. Не сунулись же фрицы в овраг?

      Или сунулись, а пока я тут без сознания валялся, всё и закончилось?

      Алексея аж холодный пот пробил!

      Да нет… на ночь-то глядя, в темный овраг лезть? Не все ж там такие уморехнутые?

      А черт их знает… и такие там тоже могут быть…

      Но, тем не менее, капитан, стиснув зубы, продолжал свое передвижение. На ноги не встать – тело, как чужое, совсем не слушается.

      Вот ещё десяток метров позади…

      Совсем уже стемнело, когда он вполз под раскидистый куст. Тут уже не так опасно, издали, по крайней мере, не разглядят. Можно и передохнуть.

      Ощупав свое тело, Ракутин убедился в отсутствии ранений. Крови, вроде бы, нигде и никакой нет… форма местами порвана, так это и понятно. Уцелела и полевая сумка, на ремне осталась кобура с «Браунингом». Автомат… он где-то там – у сгоревших автомашин. Нет и вещмешка – тоже в машине остался. А стало быть – нет и скудных запасов. Там, правда, и было-то… пара сухарей, да полбаночки трофейного мармелада – утром не доел, торопился. Хм, зря, значит, спешил.

      Лучше бы поел…

      Ну, кто спит – тот ест! Так, кажется, дед Миша говаривал?

      Вот и пос…поедим…

      – Генрих! Ты куда полез?!

      – Да тут следы есть… полз кто-то…

      – И черт с ним! Раз полз, значит, не может идти. А раз так – и воевать не способен. Пускай себе ползёт… подохнет где-нибудь в траве!

      – Что же – так его и бросим?

      – А зачем нам сдался этот русский? Ну, предположим, ты его найдешь. И что? Потащишь в госпиталь? Чтобы его там лечили? Не смеши меня…

      – И то верно… Ладно, пойдём к остальным, там, похоже, тоже дело к концу идет…