Околдованная. Бертрис Смолл
не ошибаюсь, сам д’Олерон, – усмехнулась Антуанетт. – Так и думала, что любопытство в конце концов возобладает.
Жасмин с неподдельным интересом наблюдала за дочерью и улыбалась, вспоминая свои юные годы.
– Вы дерзки, – упрекнула Отем «разбойника», делая очередное сложное па.
– Не более чем ваш наряд, дорогая! Сверкаете и переливаетесь как путеводная звезда, словно предлагаете себя тому, кто больше даст.
– Мне это ни к чему, месье, – сухо возразила Отем. – Я наследница огромного состояния.
Кавалер рассмеялся, искренне забавляясь разговором:
– Неужели, мадемуазель?
Отем остановилась посреди зала и гневно топнула ногой.
– У меня нет причин лгать!
– Не стоит устраивать сцен, дорогая, – посоветовал «разбойник», выделывая очередную фигуру. – У вас пылкий нрав, но именно такие женщины мне нравятся. С характером. Не желаю жениться на каком-нибудь унылом создании без страсти и огня.
– Жениться? – ахнула Отем. – Что вы имеете в виду, месье?
– Вы явились во Францию, чтобы найти мужа, так, по крайней мере, утверждают сплетники, – сообщил он и снова рассмеялся, видя, как вспыхнули ее щеки. – Я же, к радости всех моих родственников, готов надеть на себя брачное ярмо. Думаю, вы вполне подойдете, леди Отем Роуз Лесли.
Этот голос. Его голос.
– Вы! – воскликнула она. – Это вы! Тот мужчина в лесу, который назвался вором!
Музыка смолкла, и кавалер отвесил элегантный поклон:
– Жан-Себастьян д’Олерон, маркиз д’Орвиль, к вашим услугам, мадемуазель.
Он поймал ее руку, поцеловал, но не отпустил и вместо этого повел девушку через весь зал к крохотной нише.
– Я не выйду за вас, будь вы последним мужчиной на земле! – окончательно рассердилась Отем. – Уж скорее умру девицей!
– На это нет никаких шансов, дорогая. Неужели вы предпочитаете двух самодовольных болванов, которые следят за каждым вашим шагом?
– Этьен – герцог, а вы всего лишь маркиз, – нехотя обронила Отем. – Что же до Ги… он умеет меня позабавить. А вас я даже не знаю.
– Узнаете, – уверенно кивнул он. – Пусть Сен-Мигель и герцог, но моя кровь гораздо голубее, чем у него. – И, прижав ее к каменной стене, прошептал: – Тебя когда-нибудь целовали? – Он провел пальцем по полному ротику девушки. – У тебя губы, как лепестки роз.
Бешеный стук сердца громом отдавался в ушах. Целовали ли ее когда-нибудь? Нет! Конечно, нет! Но теперь… кажется, теперь она узнает, что это такое!
Дерзкие пальцы приподняли ее подбородок. Губы коснулись ее уст. Отем глубоко вздохнула, не в силах шевельнуться.
Себастьян отстранился:
– Тебе лучше закрыть глаза, дорогая. Давай попробуем еще раз.
Он вновь завладел ее губами, и ресницы медленно опустились.
Она взмыла к небесам. Именно так она и представляла себе первый поцелуй.
Восхитительно,