Арифмоман. В небесах. Александр Рудазов
Ты что, волшебникхкх?
– Нет. Но кирпичей я тут наколдовал, – признался Эйхгорн. – Это ты погрыз мой самолет?
– Самолетхтх?.. Ты имеешь в виду эту смешную железную штуку? Да, я. Из нее смешно пахло. Что ты делаешь в моих владениях, человекхкх?
– Я не знал, что это твои владения. Я думал, что это просто… пустыня.
– Пустыня. Моя пустыня. Та часть, что отхтхсюда и до зеленого озера, и до великихх камней, и до небольшого разлома, и до западной границы – это все мое. Севернее – владения дяди Мо-Кхкхпа-Отхтх-А-Коо. Восточнее – владения мамы. Южнее – владения красавицы Су-Пхари-Оро-Тонко-Да. А здесь – мое.
Эйхгорн снова медленно кивнул. Итак, тысяченоги поделили всю нбойлехскую пустыню на личные зоны. Причем зоны очень большие, что неудивительно. Очевидно, что гигантские многоножки – хищники, а с дичью в пустыне скудно. По всей видимости, эти великаны крайне немногочисленны, раз уж Эйхгорн шел по барханам несколько дней, и вот только сегодня повстречал одного из них.
– Я могу тебе чем-то помочь, или мне можно идти? – осторожно спросил Эйхгорн.
– Нетхтх, человекхкх, ты никуда не пойдешь, – издал сухое шипение тысяченог. – Ты ходишь по моей земле. Всякое животхтхное, что ходитхтх по моей земле, принадлежитхтх мне.
– Но я не животное, – возразил Эйхгорн. – Я человек.
– Человекхкх – это тоже животхтхное.
Эйхгорн посмотрел снулым взглядом. Угораздило же его наткнуться на чудовище, разбирающееся в биологии.
– Однако древние священные законы тысяченогов запхпхрещаютхтх есть обладателей разума, – неохотно сказал монстр. – Если ты им обладаешь, я отхтхпущу тебя, человекхкх.
– Обладаю, – поспешил заявить Эйхгорн. – Вот, гляди, я говорю, я ношу одежду.
– Не аргументы, – презрительно фыркнул тысяченог. – Кхкхто угодно можетхтх скхкхладывать звуки в слова – это легко. А одежда – пхпхризнак глупости, а не разума. Ты видишь на мне одежду, человекхкх?
– Тогда какие же доказательства тебе требуются?
– Те, что мы тхтхребуем отхтх всякого животхтхного, – издевательски прощелкал тысяченог. – Пересчитай мои ноги.
– Пересчитать твои ноги?.. – недоверчиво повторил Эйхгорн.
– Именно. Пересчитай. Ошибешься – значит, ты не умеющее считатхтхь животхтхное, и тебя можно съесть. Назовешь точное число – я тебя отпущу. Это древняя тхтхрадиция тысяченогов – мы милостивы и добры, поэтому всегда даем еде шанс спастись.
– А если я откажусь? – полюбопытствовал Эйхгорн.
– Попробуй, – подался вперед тысяченог.
Его жвала-клешни скрестились, точно ножницы. Они явно могли рассечь человека одним движением. Кошмарная харя глядела на Эйхгорна пустыми глазами-плошками.
Эйхгорн понял, что выбора у него нет. Сопротивляться бессмысленно – разве человек одолеет тварь такого размера? Без пулемета – точно нет. Убежать тоже не получится – монстр бегает гораздо быстрее.
Остается сделать то, чего он хочет, и