Жди, за тобой придут. Владимир Викторович Романенко
вселенной сжалось до размеров санатория с его пляжем, двух крашенных железных остановок и рейсового автобуса «ЛиАЗ», циркулировавшего, подобно ладье на древнем Ниле, между местом вечного сна и местом вечной жизни.
Они много говорили о любви, говорили о своём будущем, и никого в целом мире не было счастливее их в эти чудесные дни.
Ночные расставания стоили Косте и Настеньке огромных трудов, но, чтобы следующим утром сказка продолжилась, им приходилось каждый раз неимоверным усилием воли брать себя в руки и расходиться по домам.
Иногда Костя просыпался в своей постели оттого, что чувствовал Настенькино присутствие рядом – как будто они лежали в обнимку и целовались или ласкали друг друга.
Настенька говорила ему, что с ней тоже почти каждую ночь происходят подобные вещи. Она рассказывала также, что «видения» с его участием, или, лучше сказать, «галлюцинации», периодически возникали у неё ещё до Костиного приезда. Но тогда они были несколько смутными, чем-то вроде ощущений лёгкого транса, в котором пребываешь сразу после внезапного пробуждения: твоё тело уже бодрствуют, но ты по-прежнему находишься в реальности сна. Говорят, что в таком состоянии иногда можно увидеть события, которые скоро произойдут.
Очень часто у них возникали одинаковые мысли, и, когда влюблённые пытались их озвучивать, это вызывало смех, потому что выглядело так, будто два голоса синхронно читают один и тот же текст.
Им не нужно было договариваться о времени утренних встреч, поскольку и он, и она ясно чувствовали, в какой момент каждый из них просыпался и в какой момент выходил из дома.
Один раз Настенька порезалась о стекло по дороге на пляж, и у Кости сразу же возникла нестерпимая боль в области солнечного сплетения – как будто кто-то всадил туда кол или острие ножа, хотя о порезе он узнал лишь несколько секунд спустя.
Для них такие вещи казались сами собой разумеющимися, но когда влюблённые попытались рассказать ребятам в городе о том, как они чувствуют друг друга, их подняли на смех и обвинили в бессовестном фантазёрстве. После этого случая обо всём, что с ними происходило, Костя и Настенька предпочитали помалкивать.
В самый первый день, придя в домик, затворив за собой дверь и сняв босоножки в прихожей, они бросились в объятия друг друга и стали целоваться как сумасшедшие. «Любимый мой… Ненаглядная моя», – шептали их возбуждённые голоса. Каждое прикосновение, каждый вздох заставляли оба сердца стучать всё чаще и чаще. Никакая сила во вселенной не смогла бы воспрепятствовать тому, что должно было произойти между ними.
Настенька первой начала расстёгивать у Кости на груди полосатую хлопчатобумажную ленинградку, которую он специально вытащил из бабушкиного гардероба в то утро, желая придать своему виду немного солидности. Как только рубашка повисла на спинке стула, Костя помог Настеньке избавиться от блузки и коротенькой юбки, после чего, не мешкая ни секунды, расстегнул молнию и скинул прямо на пол свои линялые джинсовые