Маскарад на семь персон. Олег Рой
посмотреть на него под другим углом. Заставить других признать, что не только их жизненные ценности… ценны. Что ценности, выбранные кем-то другим, – не мусор, они ничуть не хуже, не ниже, не второсортнее – просто другие.
Нужно освободиться. Поставить точку.
Именно сейчас. Уж больно компания должна была подобраться… подходящая. Другого такого случая может и не представиться.
Но за костюмом пришлось заезжать к родителям. Благо они никогда ничего не выбрасывали, а уж его комнату и вовсе сохраняли в полной неизменности. Мама только пыль там вытирала да проветривала время от времени. Даже общие тетрадки со старыми конспектами так и стояли цветными рядочками на нижних полках втиснутого между окном и гардеробом стеллажа.
От гардероба ощутимо веяло сухими апельсиновыми корками. Лучшее средство от моли, говорила мама, и пахнет приятно, не то что этот тошнотворный нафталин. Светлый костюм, купленный когда-то в расчете на свадьбу и надетый всего однажды – собственно, на свадьбу же, только не на ту, о которой мечталось, – от висения в шкафу приобрел какой-то сероватый оттенок, но выглядел, в общем, прилично. Матвей критически оглядел себя в мутноватом зеркале – не Пьер Карден, но сойдет. Что бы там ни было, а на фигуре пролетевшие годы не сказались – даже животика, чем многие сорокалетние уже грешат, не наметилось. Нормально, в общем, смотрится. Для зимы, конечно, костюм слишком светлый, но если посчитать его костюмом жениха, то вполне ничего. Маскарад заказывали? Получите маскарадный костюм. Дешево и сердито. Купить у метро какую-нибудь гвоздичку, сунуть в нагрудный карман – чем не жених? Ну типа как товарищ Саахов в «Кавказской пленнице». Сойдет, в общем. Не Дедом же Морозом наряжаться. Не тот случай.
А, ч-черт! Матвей беззлобно выругался. Ни его куртка, ни тем более ботинки к этому костюму не подходили от слова «совсем». У всякого «сойдет» есть свои границы. Пришлось лезть на антресоли за старым верблюжьим пальто и чайного цвета ботинками. Рубашку он позаимствовал у отца.
– Матюшенька, – причитала мама, кутаясь в любимый оренбургский платок, – куда ты в этом…
– На встречу, мамуль, на встречу…
– Да на какую встречу? – Она всплеснула руками. – Вот в этом? Неужели ничего лучше…
– Ничего, мамуль, – отмахнулся он. – Вполне нормально.
Мать, давно убедившаяся, что упрямством сын пошел в отца, только вздохнула.
– Чаю-то хоть выпьешь? У меня кекс есть, такой свежий, такой воздушный, чуть не взлетает…
– Некогда, мам! Ты его миской накрой, кекс то есть, чтоб не улетел, я после. А то опаздываю уже.
– А шарф? И куда ты без шапки? Не пущу с босой головой! Вот что хочешь делай! – Она встала поперек двери, демонстрируя полную готовность «не пустить».
М-да. Это могло стать проблемой. Нет, не материно упрямство. Но про шапку и шарф он действительно не подумал – у куртки был плотный капюшон и плотный, под горло, вязаный ворот. А воротник верблюжьего пальто, хоть