Как я пережил Холокост в Одессе. Иосиф Вергилис
– жителей Одессы, убитых румынскими солдатами в процессе захвата города. Нас спасло то, что мы находились дома и не выходили на улицу этой ночью.
С самого начала оккупации началось преследование евреев со стороны соседей и властей. Буквально на следующий день после начала оккупации наш сосед – болгарин стал угрожать нам и требовать освободить для него нашу квартиру. Его семья всегда завидовала нам, что мы имели квартиру лучшую чем они. Жена соседа сначала была замужем за итальянцем, который был депортирован во время Итало-Абиссинской войны, потом она вышла замуж за этого болгарина. Он грозился, что убьёт нас, детей, если родители не освободят квартиру. Нам пришлось переехать в одну из пустующих квартир в нашем доме на третьем этаже, где раньше жила эвакуировавшаяся еврейская семья. В этой квартире совершено не было стёкол в окнах после многочисленных бомбардировок. Родителям пришлось вставить в окна фанеру. Альбина – дочь этого болгарина, моя ровесница, с которой мы были очень дружны до оккупации, стала кричать мне “Жид”. Когда я спросил маму, что это значит, она просто сказала больше не играть с этой девочкой. Так мгновенно мы стали с Альбиной врагами. Потом нас стали называть жидами все вокруг.
Через несколько дней после начала оккупации, власти издали приказ всем сдать свои радиоприёмники. Чувствуя приближение новых притеснений, мы затаились в своей квартире, как мыши в норках. Когда вышел приказ сдать радиоприёмники, родители колебались, что лучше продолжать сидеть в нашей норе или отнести радиоприёмник. Решили, что мама должна отнести наше радио. Ей не пришлось идти слишком далеко: проходившие румынские солдаты забрали у неё наш красивый радиоприёмник, и моя мама была довольна, что избавилась от него.
Вскоре румынская администрация города объявила об обмене советских рублей на румынские леи и немецкие марки. Так как евреям не разрешалось ходить в банк, моя мама попросила нашу соседку Рыбкину, которая жила напротив нашей квартиры и с которой мама дружила столько лет, обменять наши деньги. Рыбкина присвоила наши деньги и, когда мама стала требовать вернуть деньги, эта Рыбкина выбежала на улицу с криком, что жиды живут в этом доме и нападают на неё. Проходившие мимо молодые люди, вместо поддержки, избили её и предупредили, что в следующий раз, если она будет нападать на евреев, они её убьют. Может быть, эти молодые люди были из подпольной партизанской группы. О том, что в доме живут евреи, сообщил властям другой наш сосед – Склонный. Он всегда был добрым и услужливым, любил чужих детей, так как своих не было. Его жена – портниха часто выполняла заказы и для моей мамы. Всё было хорошо до оккупации, но как всё изменилось после. Этот Склонный стал смотреть на нас как на своих врагов, хотя его жена по-прежнему улыбалась. В конце концов он заявил о нас в комендатуру. На следующий день утром к нам пришёл румынский комиссар пока только с целью проверить что здесь действительно живут евреи, которых можно пограбить. Мои родители дали ему кое-что из наших драгоценностей. Кроме того, мой отец сказал ему, что