Рождественские истории. Сказки для взрослых. Людмила Петровна Романова
сверкали из-под веток то там, то сям, изящные серебряные диски месяцев качались и рассыпали вниз сотни бриллиантовых звездочек и качались в такт серебряной музыке колокольчиков, висевших рядом и качавшихся от нежного ветерка. Какие чудесные шарики висели на ветках, ни одного одинакового! А снежинки кружились и кружились. С неба, падал снег пушистый чистый, но холодно не было. Было абсолютно чисто, свежо, светло и спокойно. Все стояли, задрав головы вверх, завороженные этой красотой.
– Нравится?! – спросила довольная Серафима, наблюдая за реакцией своих подопечных.
– Да-а-а! – с восторгом воскликнули все. – Мы такую красоту никогда не видели.
– А я видела, во сне! – вздохнула Надежда Николаевна. – Именно такую! Мне тогда было пять лет! Она задумалась, как бы вспоминая какие-то свои подробности.
– Где мы? – спрашивали все.
– Слишком уж здесь все необыкновенно. Заповедник что ли? – спросил старичок с бородкой.
– В каком таком заповеднике ты видел северное сияние и такой чистый снег? – посмотрел на него сухонький старичок. – Абсолютная чистота, красота и свежесть! Здесь же, даже, следов нет никаких. Если кто-то елку ставил, должны быть следы! – посмотрел он на пассажиров и на Серафиму.
– Правду говоришь! – воскликнул батюшка. – Да мы же сами, как Иисус по воде, по снегу шли, а где следы, посмотрите! – воскликнул он.
Пассажиры оглянулись. Нигде позади, и, даже здесь, где все они толпились, глядя на елку, следов не оставалось! Поляна оставалась пушистой. Валерка с Маринкой попробовали специально помять снег ногами, но, у них это не получилось. Тогда Маринка и Валерка бросились в пушистый снег и стали посыпать себя снежинками. Снежинки падали на них и не таяли, и не портили красивый вид пушистых сугробов. Славка попробовал тоже упасть в сугроб, за ним последовали еще несколько пассажиров, помоложе. Те, что постарше, стали поднимать снег в горстях и кидали его вверх. Их смех, и восклицания раздавались с медленным ритмом, голоса плыли, и поэтому долго доходили до слуха.
Лена тоже села в сугроб, подбрасывая в руке снежинки, и, глядя на их падение. Она заметила, что прилагает усилие, чтобы думать, слышать и говорить. В то же время, радость и красоту момента она понимала очень ясно. – А я тоже так говорю? – подумала она. – Мы куда – а попал – а – али? – услышала она свой собственный голос, который также плыл в каком-то медленном круговороте звука. – Буду молчать, – подумала она. – Так проще. Да, и того, что видели пассажиры и то, что они ощущали, хватало для того, чтобы занять их голову и восхищаться и удивляться в душе.
Удивление
– Владимир Михайлович! Ты что, мне ничего не сказал, здесь съемки, или кастинг? – спросил парень «Черная гора». – Вроде, тематика не та, я пробовался на роль члена солнцевской банды, а тут, какой-то сказочный райский вариант. Ты сам-то чего-нибудь понимаешь?
– Сам ничего не пойму,