История болезни. Сергей Валерьевич Уткин
в этом леднике не сдохли – одному Господу известно. От горячей воды разбухла и перекосилась входная дверь, ремонтировать ее, конечно, отказались. Жилье наше несколько раз обнесли, но и в ментовку идти смысла не было. Ответ везде был один – дом расселен. А смотровой все не было…
И только в марте, через три месяца после потопа, мы бежали из проклятого дома в новостройку на проспекте Большевиков. Райжилотдел забыл про свои угрозы и выделил две комнаты в трехкомнатной квартире. Где не надо было ходить за водой в соседнюю прачечную, где в уборной тепло и работает смывной бачок, где в окне напротив свет люстры, а не отблески костра, который из обломков паркета развели бомжи…
Вот только к шуму воды в трубах я долго не мог привыкнуть. Все время казалось, что сейчас с потолка горячий ливень шарахнет…
Коммунальное счастье
Все чаще встречаются высказывания, что в советские времена люди жили дружнее, особенно в коммунальных квартирах. Как заявил один приверженец дела Ленина-Сталина: «Ведь есть же об этом прекрасный фильм – „Покровские ворота“»…
В отличие от подобных младокоммунистов, я в коммуналках жил. И, смею уверить, что реальность разительно отличалась от красивой сказки Михаила Михайловича Козакова.
Впрочем, до коммуналки еще была общага. Из аварийного здания на улице Красного Электрика нас переселили в общежитие у платформы Фарфоровская. Комплекс дореволюционных еще домов, отчаянно нуждавшихся в капитальном ремонте, кое-как приспособили для жилья. Площадей катастрофически не хватало, поэтому одну комнату делили на две семьи. Нам в соседи досталась семейная пара по фамилии Буц.
Попробуйте себе представить: весьма небольшая комнатушка, поперек которой стоит платяной шкаф. По одну сторону шкафа койка Буцев, с другой матушкин диван-кровать и моя кроватка. Мне на тот момент и двух лет не было. Естественно, никаких дверей между половинами не было, чем Буц с Буцихой частенько пользовались. Сколько раз бывало: настирает матушка мое бельишко, высушит-выгладит и в шкаф уберет. Потом едет на Звенигородскую, где тогда располагались ясли Октябрьской железной дороги. Приезжаем из яслей, а на нашей половине сплошной кавардак: все выстиранное белье вывалено на пол, только что грязными сапогами по нему не прошлись.
Редкая неделя проходила без скандалов. Никак не могли Буцы примириться, что им досталась не вся комната, всячески старались выжить нас. Матушка и была бы рада съехать, да только куда? Вот и приходилось терпеть выходки Буца. Очень любил этот товарищ, крепко выпив после получки, доказывать матушке, что он пуп земли. Обычно речь сопровождалась демонстрацией партийного билета КПСС:
– Видишь, тварь? Я партийный! Я счас тебя с твоим приплодом по стене размажу, и мне ничего не будет! Потому что я – партия!
В свободное от пьянок и скандалов время Буцы обивали пороги многочисленных