История болезни. Сергей Валерьевич Уткин
нужны были копии документов с железной дороги, по старой памяти поехала на станцию Фарфоровская, где когда-то была контора с бухгалтерией. Ну и меня прихватила, благо лето, каникулы и хорошая погода.
Конторы на старом месте не оказалось. Крепкие молодцы снисходительно объяснили, что все начальство давно уже перебазировалось на Московский вокзал, там все архивы. А здесь теперь охранная зона и посторонним шляться не следует. Даже если вы тут когда-то работали. Так что, мамаша, топайте-ка вы к платформе от греха подальше.
Матушка, у которой явно свербело желание побродить по местам боевой молодости, взяла курс на платформу. И буквально через десяток шагов мы нос к носу состыковались с невысоким лысым мужичком предпенсионного возраста. Увидев маманю мужик остолбенел. А по матушкиному «Твою мать, Виноградов!» я сумел догадаться, что судьба свела нас с моим отцом.
Если вы ждете слезливой сцены в духе бразильских сериалов, то напрасно. Романтической встречи не получилось. Батя, которого встреча застала врасплох, окончательно растерялся от матушкиного «приветствия». Вряд ли он ожидал, что маманя спустя столько лет бросится ему на грудь и возрыдает. Но «Твою мать, Виноградов!» не лезло вообще ни в какие ворота. Если у бати и были когда-то какие-то мысли как он встретится с бывшей возлюбленной, то такого сценария он представить не мог. Маманя тем временем запалила «беломорину» и, кивнув в мою сторону, спросила:
– Как сын?
Батя, смотрясь в меня как в зеркало, пролепетал:
– На тебя похож.
Я в беседу родителей благоразумно не вмешивался. Впрочем, на этом беседа и закончилась. Матушка на прощание выдала что-то не слишком цензурное, батя мучительно искал какие-то слова. Не нашел. Так и разошлись…
Может, зря я тогда промолчал. Только у меня от неожиданности тоже все слова повылетали. А это «на тебя похож» и вовсе будто стеной встало. Мол, вы тут сами по себе, а мое дело сторона. Долго я потом ему эти слова простить не мог. Ну чего сдрейфил? Ведь с ножом к горлу никто не приставал, алиментов никто не требовал. Формально у меня в свидетельстве о рождении вообще отец не значится. Прочерк.
Но жизнь не кинопленка, обратно уже не отмотаешь. Батя вторично от меня открестился. Первый раз был в далеком семьдесят втором. Смалодушничал тогда батя: сперва матушку в роддоме навещал, встречал нас при выписке. И когда мать первый раз принесла меня в контору, батя мужикам меня показывал:
– Смотрите, какой у меня сын!
Деньгами помогал. Был случай, когда мать со мной на руках целый месяц просидела, по справке неоплачиваемой. Не брали в ясли по каким-то медицинским показателям, а одного не оставишь, не с кем. Месяц прошел, ни одного рабочего дня, к расчету получать нечего. А батя на свой страх и риск матушке весь месяц как полностью отработанный закрыл… За такие дела по башке могли настучать крепко, полетел бы не только батя, но и пара мужиков над ним, которые ведомости подписывали.
Может, так бы и жили, да