Повелитель стали. Виктор Зайцев
достаточно, скорее всего, хозяин вышел на двор, предположил он.
– Лёха! – наконец сообразил крикнуть он, не обнаружив с крылечка никакого подобия двора. Рядом с последней ступенькой бодро зеленела молодая весенняя травка, без каких-либо следов тропинки, не говоря уже о бетонной дорожке, по которой ещё вчера он заходил к другу в дом. Не говоря, поскольку никаких признаков дорожки не было. Не только бетонной, вообще не было следов человека, даже трава не примята. И ничего поблизости, напоминающего человека, тоже не было. Дом тупо стоял посреди леса, как в плохой сказке.
– Лёха, где ты?! Чёрт тебя побери, вернись домой!!! – Минут пять он орал изо всех сил с крыльца – и Лёху, и Серёгу, и кого-нибудь, даже докторов начал звать, правда, убедившись, что никто не слышит (на всякий случай). Попадёшь в психушку быстро, а выйти будет трудновато. Спуститься с крыльца на нежную траву почему-то было страшно, а иначе обойти дом невозможно. Мужчина инстинктивно боялся отпустить дверную ручку, держа двери сеней открытыми. Когда голос осип, сообразил, что можно залезть на крышу. С крыши ничего принципиально нового не было видно, всё тот же сосновый бор, просматривавшийся метров на сто во все стороны.
Однако со стороны пруда (где он, этот пруд) сквозь лес проглядывалось светлое пятно. Моментально скатившись с крыши, Белов накинул курточку, поменял кроссовки на резиновые сапоги и, аккуратно осматривая округу, направился в ту сторону, где в глубине соснового бора желтела опушка или поляна. До открытого места было недалеко, около ста пятидесяти метров. Он спешил пройти их, не обращая внимания на отсутствие тропинок, пару раз запнулся за торчащие из земли корневища, едва не упал на хвойную подстилку. Вот, наконец, деревья расступились, выпуская человека на открытое место. Он резко остановился, едва не повернув назад от удивления. Вдоль опушки текла маленькая речка, за ней небольшой косогор, где на площади в два футбольных поля росли малина и шиповник. За колючими зарослями угадывался обрыв, скорее всего речной берег. Постояв на месте, мужчина пробрался между деревьями и колючими зарослями к обрыву – так и есть – река текла высоко, половодье залило весь противоположный берег на сотню метров шириной, подступив на этом берегу вплотную к срезу крутого склона. На другой стороне реки был заливной луг, покрытый водным зеркалом, сквозь который выглядывали редкие кусты ивняка, далеко за ним, в добром километре, начинался всё тот же сосновый бор.
Белов сел у обрыва, уставившись в грязные бурые воды, вяло несущие ветки, старые листья, хлопья пены и прочие следы половодья. Никаких следов человеческого присутствия не было видно, даже плывущий по реке мусор не содержал никаких пластиковых и бумажных отбросов.
От реки потянуло утренней прохладой, солнце только показалось из-за холмов, поросших смешанным лесом. По воде разнеслись шлепки рыбьих хвостов. Как в детстве, подумал он. Наплевать, сегодня всё равно суббота. Отдохну, покурю. А там видно будет. Сидеть на сухой траве было ощутимо