Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник). Робин Хобб
ее. Я выпил все и снова лег.
– Это все? – спросил он осторожно, и я знал, о чем он говорит. – Он испытывал тебя в том, чему учил, и ты не знал этого. И тогда он сделал с тобой такое?
– Я не смог сделать этого. У меня нет… самодисциплины. И он наказал меня.
Детали ускользали от меня. Волна стыда погрузила меня в пучину отчаяния.
– Никого нельзя научить самодисциплине, избивая до полусмерти. – Баррич говорил, тщательно подбирая слова, как если бы он пытался втолковать очевидную истину идиоту.
И когда он ставил чашку обратно на стол, та же осторожность сквозила в его движениях.
– Он сделал это не для того, чтобы учить меня. Он не верит в то, что меня можно чему-нибудь научить. Он просто хотел показать остальным, что с ними будет, если они провалятся.
– Немногого стоят знания, полученные из-под палки, – возразил Баррич. И продолжил немного теплее: – Плох тот учитель, который вбивает знания в головы ученикам, запугивая их. Представь, что было бы, если бы ты попытался угрозами объездить лошадь. Или выучить собаку. Даже самый тупоголовый пес лучше понимает, когда к нему подходят с открытой рукой, а не с палкой.
– Ты бил меня раньше, когда хотел научить чему-нибудь.
– Да, бил. Но бил, чтобы встряхнуть, предостеречь или разбудить, а не для того, чтобы искалечить. Никогда – ради того, чтобы сломать кость, выбить глаз или изуродовать руку. Никогда. Не смей говорить, что тебя или любое живое существо под моей опекой я бил, чтобы причинить боль. Не смей, потому что это неправда. – Баррич был возмущен до глубины души.
– Нет. В этом ты прав. – Я попытался придумать, как объяснить ему, почему я был наказан. – Но это было по-другому, Баррич. Знания другого рода, и им иначе учат. – Я чувствовал себя обязанным настаивать на правоте Галена и пытался объяснить: – Я заслужил это, Баррич. Не он плохо учил, а я не смог научиться. Я пытался. Я действительно старался. Но приходится поверить Галену, что по какой-то причине Силе нельзя научить бастарда. Во мне есть какой-то изъян, неисправимый порок…
– Дерьмо!
– Нет. Подумай об этом, Баррич. Если ты случишь паршивую кобылу с хорошим жеребцом, жеребенок в равной степени может получить недостатки матери или достоинства отца.
Он долго молчал. Потом проговорил:
– Твой отец ни за что не лег бы рядом с женщиной, которую можно назвать паршивой. Если бы у нее не было каких-то достоинств, каких-то признаков ума или силы духа, он не стал бы этого делать. Не смог бы.
– Я слышал, его заколдовала горная ведьма. – Впервые я повторил вслух историю, о которой часто шептались.
– Чивэл был не такой человек, который мог бы поддаться колдовству. А его сын не какой-то хнычущий слабовольный дурак, который может валяться и скулить, что его следовало побить. – Он наклонился ближе и осторожно коснулся моего виска. От резкой боли я чуть не потерял сознание. – Видишь? Ты едва не лишился глаза от этого «учения».
Он злился все больше, и я прикусил язык. Баррич быстрым шагом прошелся по комнате, потом резко повернулся