Фаворит. Американская легенда. Лора Хилленбранд
которую избрали для себя Ред Поллард и Джордж Вульф, никого не щадила. Но при всей сложности в ней было некое очарование, нечто такое, перед чем ни один из них не смог устоять. Человека всегда манит свобода, но связывает по рукам и ногам собственное несовершенство. Его кипучая энергия и практический опыт ограничиваются возможностями относительно слабого, неповоротливого тела. Скаковая лошадь в силу удивительных физических данных освобождает жокея от всех ограничений. Когда лошадь и жокей летят по треку, душа человека неотделима от могучего животного, этот союз – не просто совместные действия двух существ. Лошадь получает хитрость и умения жокея, а жокей – мощь лошади. Для жокея седло – это место, где он испытывает ни с чем не сравнимое возбуждение, выходит за пределы привычной реальности. «Лошадь, – вспоминал один наездник, – захватывает тебя целиком»{176}. «Верхом на лошади, несущейся на полном скаку, – писал Стив Донохью, – я настолько поглощен скачкой, что забываю о толпах зрителей. Мы с лошадью говорим на одном языке и не слышим больше никого». В самый разгар Великой депрессии, когда тяжелая нужда ограничивала возможности человека как никогда прежде, для молодых людей вроде Полларда и Вульфа свобода, которую давали скаковые лошади, была сродни сладкозвучной песне.
Вне скачек, в обычной жизни жокей был скован и сдержан, двигался медленно, словно в вакууме, после десятикратно усиленных эмоций, которые испытывал во время скачек. В седле, выходя за рамки несовершенного тела, Поллард и Вульф, как и все другие наездники, возвышались на два метра над миром, подчеркнуто свободные, подчеркнуто энергичные. Они были похожи на тех матадоров, которые, как писал Хемингуэй, «живут полной жизнью»{177}.
Глава 6
Свет и тень
Мексиканская виза Реда Полларда, 1932
(Нора Поллард Кристиансон)
Джордж Вульф
(Журнал «Чирз»)
Рано или поздно все ученики жокеев поднимались на этот холм. Когда они впервые появлялись на пыльной дороге, ведущей от трека вверх по склону, то, наверное, выглядели слишком юными и немного напряженными. Когда они возвращались, обеднев на полдоллара и повзрослев на двадцать минут, то шагали уже более развязно и уверенно. А какие истории они друг другу рассказывали!
С вершины того холма на ипподром Тихуаны, или, как тут говорили, «Ти-а Ху-аны», взирало большое строение из шлакоблоков. В этом здании располагалась «Красная мельница» – устеленная грубыми циновками обитель представительниц древнейшей профессии{178}. Это был самый большой публичный дом в мире – и, наверное, самый прибыльный. Заведение стояло прямо над старой дорогой на Тихуану и занимало половину городского квартала. Над ним возвышалась огромная вращающаяся ветряная мельница, украшенная мигающими красными огоньками, которые было видно с другой стороны американо-мексиканской границы. Для всех жокеев «Красная
«Красная мельница»: Сонни Гринберг, телефонное интервью, 24 декабря 1999; Джозеф Мосбэчер, телефонное интервью, 19 ноября 1998; Фаррелл Джоунс, телефонное интервью, 4 ноября 1998.