Лаки. Исцеление порока. Евгений Алексеевич Костюков
мои опасения.
– Лаки, вот тебе мое хорошее настроение впервые за долгое время, покоя видимо не
давало?! Обязательно тебе нужно лезть со своими глупыми вопросами?! – обрушилась на
меня Ким.
– Тебя это не касается. Если бы я посчитала нужным, то я бы сама рассказала, – уже
с меньшим напором проговорила Ким. После чего фыркнув, обиженно отвернулась в
другую сторону.
– Извини, – пробормотал я, и виновато опустив взгляд в пол, достал сигарету и
закурил.
Ким с Алексом последовали моему примеру, и тоже закурили. Помолчав, каждый о
своем, мы просидели какое то время.
– Лаки, а сколько тебе лет? – решив нарушить затянувшуюся паузу и разрядить
обстановку начал Алекс.
– Не поверишь, Алекс, но мне уже исполнилось двадцать восемь лет, – задумчиво
произнес я. И только сейчас осознал, что к своим годам я не добился абсолютно ничего, ничего не достиг и из нажитого за свою жизнь, у меня имеются только устойчивый запах
алкоголя с табаком и куча проблем. Жалкое, наверное, зрелище представляет собой, мое
существование.
От погружения в удручающие мысли меня оторвала неожиданно заговорившая
Ким:
– Прости меня Лаки, не стоило набрасываться на тебя. Ты ни в чем не виноват.
– В детстве, – после задумчивой паузы, продолжила Ким, – когда мы с братом
жили в детском доме, нам было очень тяжело, другие дети всегда издевались над нами, Алекс был еще совсем крохой и я, как могла старалась защитить его. Я не понимала, за
что, все дети так относились к нам. Тогда я ошибалась, не только дети были жестоки, но
весь мир. Однажды, я разозлила надзирательницу тем, что отказалась мыть полы в
душевой. Она очень сильно избила меня. Приговаривала, что меня назвали в честь матери, которая была дешевой проституткой. Что моя мать сгинула в грязной подворотне от
передозировки, что меня ждет та же участь… и она оказалась права, после того как мы с
Алексом сбежали, то в поисках еды забрели в район «красного фонаря», где и пришлось
зарабатывать на жизнь. Мать прокляла меня этим именем. Когда я слышу его, я
представляю себя лежащей на дне оврага, холодную, неподвижную. И стаю ворон,
ждущих, когда остатки жизни покинут порочное тело, и они смогут приступить к
страшной трапезе. – По моему телу пробежал холодок, стало как то не по себе. Видя, что
Ким вот заплачет, я пододвинулся поближе, и молча обнял ее. Она склонила голову мне на
плечо и тяжело вздохнув, притихла. Алекс, еще немного посидев с задумчивым видом
вглядываясь вдаль, вновь принялся усердно воплощать свой замысел в дереве.
В целях разгона наплывающих, тяжелых мыслей, я предложил Ким покормить белок,
живших в близлежащем крошечном сосновом бору. Марии эта идея пришлась очень по
душе, к тому же она не знала, что белки живут в городах. Мы сбегали в расположенный
неподалеку магазин,