Аромат лотоса (сборник). Лора Бекитт
сильнее доводов рассудка.
Девушка двигалась вслепую, наугад, подгоняемая ужасом. Она шла по краю оврага, прикидывая, в каком месте можно спуститься вниз. На крутых склонах рос колючий кустарник, и Тара решила поступить иначе: обойти овраг с другой стороны.
Там она неожиданно обнаружила дорогу, ведущую к бедной деревушке, каких было полным-полно в окрестностях Бишнупура и храма Шивы. Когда Тара проходила мимо желтых полей, на которых работали тощие полуголые крестьяне с темно-коричневой кожей и ничего не выражающими лицами, у нее возникла мысль спросить у этих людей, не видели ли они чего-нибудь подозрительного. Но те только качали головами. Дети, подгонявшие буйволов, которые поднимали целые тучи пыли, останавливались и глазели на нее, а кое-кто из них с воплями бежал следом.
Полдня Тара провела под палящим солнцем, расхаживая по округе. Она переходила от хижины к хижине, пока молоденькая девушка, босоногая, в запыленном сари, с тонкими, перевитыми венами, как у древней старухи, руками не ответила танцовщице:
– Да, я нашла человека в овраге, куда ходила за хворостом.
Я так испугалась, что сперва убежала, но потом вернулась обратно. Он был весь в крови. Я позвала на помощь отца и брата. Мы отнесли раненого в деревню, в дом жреца, чтобы тот его вылечил. Но он умер.
На дворе был знойный день, однако Тару колотило так, что зуб на зуб не попадал. Она с трудом выговорила:
– Умер?!
Девушка пожала плечами.
– Наверное, умер. Жрец сказал, что он вот-вот испустит дух.
Его голова была разбита, кости переломаны!
– Отведи меня туда.
По дороге девушка рассказала, что один из жителей деревни видел трех англичан: они шли по дороге рано утром с мешками в руках. Их одежда была испачкана кровью. Мужчина спрятался в кустах, и они его не заметили.
Тара вошла во двор дома жреца, осознавая, что идет на жестокую казнь. Девушка понимала: сейчас она может потерять все, чем жили ее душа и сердце, и постареть на сотню лет.
Тара сказала жрецу, почтенному, строгому на вид старику, зачем пришла, и он провел ее в комнату, где лежал раненый.
Застывшее бескровное лицо казалось лицом призрака или мертвеца. Волосы слиплись в бурые сосульки, голова была покрыта кровавой коростой, тело – многочисленными синяками и ссадинами. На икре неестественно вывернутой ноги виднелась рваная рана – несчастный, вероятно, напоролся на острый сук.
Тара была готова погубить весь мир, уничтожить всех людей и проклясть всех богов, лишь бы этим человеком оказался не Камал, но это был он, и ей не оставалось ничего иного, как упасть на колени возле изголовья и прижаться лицом к его бессильно свисавшей руке.
– Любовь моя! О, моя любовь!
За спиной раздался голос:
– Я полагал, что к утру бедняга испустит дух, а он все еще дышит. Его душа не желает покидать тело.
Тара стремительно обернулась. Ее лицо было искажено страданием и гневом.
– Почему вы не отнесли его в храм Шивы?!
Мужчина