Питерская Зона. Запас удачи. Дмитрий Манасыпов
ты не безнадежен, – проинформировала Мара, стоя в двери. – Но лучше не пой.
Вот что за человек? Любая другая романтично закуталась бы в одеяло. Или, наоборот, оставив минимум одежды, прислонилась бы к косяку, выгнувшись в совершенно ненормальной в обычной жизни позе. А эта? Чешет живот, задрав майку, и зевает. На щеке след от подушки, в уголках губ слюна. Ми-ми-ми просто и няшечка. Ну да, так и есть.
– С сахаром сделал?
– Да.
– Зря. За фигурой слежу. Дай-ка попробовать…
Благодарность? Такое понятие ей явно неизвестно. Выдула половину моей личной кружки одним залпом и пошла в ванную. И заорала. Не, серьезно, пусть и не во весь голос и не то чтобы испугавшись. Скорее, от неожиданности. И чтобы самой испугать. И с такой руладой, что даже стало стыдно.
С другой стороны – сложно ее не понять. Неожиданность в моем «номере» может случиться только одна. И даже успел удивиться, что случилась только сейчас. Хотя кто знает, вдруг вовремя? Пора уже Маре познакомиться с моей единственной, в смысле Зоны, женщиной, не имевшей конкуренток. Но надо и поторопиться, не приведи Бог, кто-то из них нанесет другой серьезные повреждения.
– Твою мать, Хэт! – Мара отступала из ванной, прикрываясь шваброй и старательно оглядываясь. Никак опасалась за нападение с тыла. – Там какая-то дрянь!
– Уверена, что какая-то?
Мара ткнула шваброй внутрь позорно оставленной ванной кабинки.
– Уверена, что дрянь! Уверена, что у тебя в ванной радужка!
– Так-то лучше. Пропусти.
Пришлось ее даже чуть подвинуть, до того Мара была уверена в летальности перехваченной швабры. С другой стороны – очень даже «пришлось». У той же Элен от ее танцев тоже все необходимое развито. Но тут случай особый. Мне бы такие мускулы, право слово.
– Привет, красавица… – Сел на корточки, улыбнувшись и притянув к себе свою самую честную и неподкупную женщину на сто километров вокруг. – Опять дралась с кем-то?
– Что? – Мара не торопилась убирать швабру. – Ты…
– А? Если ты так любишь держать эту хрень, так возьми в конце коридора ведро и помой полы. Лучше полностью на этаже. – О, никак разозлилась.
– Что эта дрянь делает у тебя на руках?
И действительно, чего она делает? Трется своей головешкой о мое лицо. Не умеют радужки разговаривать, да. А как еще зверюшке показать свою любовь?
– Это не дрянь. Мой домашний любимец. Ее зовут Раздва.
– Ты на всю голову больной… – буркнула дева-воительница и ушла.
На кухню ушла и, что примечательно, швабру не шваркнула, а аккуратно прислонила к стене. Правильно, не мешай встрече старых друзей.
Кто такая Раздва? Радужка-девочка. Можно, конечно, сказать, мол, она самка радужного хорька. Но мне больше нравится девочка-радужка. Длинная изящная сосиска с шерстью, меняющей цвет, как хамелеон. Глазенки-бусинки, живые и черненькие, наглый хитрый пушистый хвост и белая маска на мордочке. Отвратительный характер, острые зубы, тонкие