Тайна семи циферблатов. Агата Кристи
Повторите.
– Молодая леди, сэр, хочет видеть вас.
Джимми приложил все силы, чтобы оценить ситуацию.
– Зачем?
– Не могу сказать, сэр.
– Да, думаю, не можете. Да. – Он еще раз все обдумал. – Думаю, не можете.
Стивенс бросился за подносом, стоящим на столике у кровати.
– Я принесу вам свежего чая, сэр. Этот уже остыл.
– Вы думаете, мне следует встать и… э… принять леди?
Стивенс ничего не ответил, но держал спину очень прямо, а Джимми безошибочно понимал условные знаки.
– Ну хорошо, – сказал он. – Думаю, я так и сделаю. Она назвала свое имя?
– Нет, сэр.
– Хм. А это случайно не может быть моя тетя Джемайма? Потому что если это она, то черта с два я встану.
– Я бы сказал, сэр, что леди просто не может быть ничьей тетей, разве что самой младшей в большой семье.
– Ага! – сказал Джимми. – Молодая и привлекательная. А она… Какая она?
– Молодая леди, сэр, несомненно, comme il faut[1], если мне будет позволено так выразиться.
– Вам позволено, – милостиво разрешил Джимми. – У вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Много лучше моего.
– Благодарю вас за эти слова, сэр. Я недавно окончил заочные курсы французского языка.
– В самом деле? Вы прекрасный парень, Стивенс!
Стивенс самодовольно улыбнулся и вышел из комнаты. Джимми лежал, стараясь припомнить имена молодых и привлекательных девушек строго «высшего класса», которые могли бы желать увидеться с ним.
Стивенс вернулся со свежим чаем, и Джимми стал прихлебывать, ощущая растущее любопытство.
– Я надеюсь, Стивенс, вы дали ей газету и все такое? – спросил он.
– Я дал ей «Морнинг пост» и «Панч», сэр.
Звонок в дверь вызвал Стивенса из комнаты. Через несколько минут он вернулся:
– Еще одна молодая леди, сэр.
– Что? – Джимми схватился за голову.
– Еще одна молодая леди. Она отказывается назвать свое имя, сэр, но говорит, что у нее важное дело.
Джимми уставился на него:
– Это чертовски странно, Стивенс. Чертовски странно. Послушайте, во сколько я вернулся вчера домой?
– Около пяти часов, сэр.
– И что, я был… Как я был?
– Слегка навеселе, сэр, не более того. Порывались петь «Правь, Британия!».
– Что вы говорите! – воскликнул Джимми. – «Правь, Британия!», да? Не помню, чтобы когда-нибудь в трезвом виде пел «Правь, Британия». Во мне проснулся скрытый патриотизм под действием… э… пожалуй, мы переборщили. Помню, мы гуляли в «Горчице и крессе». Не такое уж невинное место, как можно предположить, судя по названию, Стивенс. – Он помолчал. – Интересно…
– Да, сэр?
– Интересно, может, под действием вышеупомянутого стимула я дал в газеты объявление о том, что мне нужна сиделка или гувернантка?
Стивенс кашлянул.
– Две девушки ждут меня! Это странно. Нужно будет избегать впредь «Горчицу и кресс». Хорошее это слово – «избегать», Стивенс. Как-то я встретил его в кроссворде, и оно пришлось мне по душе.
Говоря
Высший класс