Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги. Андрей Синельников
в укор. Костер пламя очистительное, оно души в Прий уносит. Придут другие, хуже казнить будут. Не даром он вам, Малка и Микулица, тех покойников припомнил, что вы в прорубь покидали. Он-то хоть души спасает, а вы и души погубили. Не след других корить, пока на себя не обернулся. Все мы тут не агнцы божьи непорочные. У всех у нас руки в крови. Не в укор я. А токмо для того, что бы напомнить века прошли жестокие и кровавые, а новый идет еще страшнее. Неслед нам корить друг друга за кровь пролитую. Скоро по горло в ней стоять будем. Во так. Да я не о том… попрощаться пришел.
– Мари. Жду вас в своем дворце в Гранаде. Угощение гарантирую, пальчики оближите, – Он еще более галантно, чем Роллан приложился к ручке. Повернулся к Микулице, – Тебя жду крестник. Меч-то не разучился в руке держать? Приезжай, руку потешим, – Повернулся к Жанне, потрепал ее по щеке, – Расти краса – длинная коса, становись красавицей, я тебя лучшей дамой Кастилии, Каталонии и Арагона сделаю. Люблю вас всех – Раскинул руки, как бы пытаясь обнять весь мир, и взмыл над землей.
– Кудесник, – Ласково проводила его взглядом Малка.
Подошел Раймон. Устало отер испарину со лба.
– Сколько не встречались, а и такой встречи не надобно, – Будто про себя сказал он.
– Так ведь не нам решать, какие встречи будут, – Откликнулась Малка, – Извини Мастер, что бучу подняла, и всех с мест сорвала. К себе мы пойдем. Ладно?
– Да нет на тебя обиды, красавица. Ни за то, что всех сюда собрала, ни за то, что смертную с собой привела. Горько только то, что мы все бьемся как рыба об лед, а мир все хуже и хуже.
– Да не хуже он, Раймон мой любимый! А другой! И люди другие. А скоро и нас забудут и будут только в сказах помнить, да в байках разных. Наше же дело мир беречь. Ты не забыл, чай, что меня берегиней кличут? Али как? Позволь Мастер, мы у тебя втроем задержимся. Хоть и надо нам домой, но надо посидеть чуток, обдумать все. Накопилось. Микулицу вновь пристроить надо. Жанна вон, малявка на голову навязалась. Ее ж в мой мир с бухты-барахты не окунешь. Не Сибилла ведь, что храмовые дела прошла. Учить надо. Так что просьба такая. Дай опешить.
– Да ты что Малка, живи хоть сто лет.
– Спасибо на добром слове. Денек позагораем, покупаемся, отоспимся и за работу. Спасибо от всей души, – Она повернулась к саду и крикнула, – Микулица, на сегодня отдых, распрягай коней! Жанна бери корзинку снеди, идем на море купаться. Будем из пены Афродиту рождать на зло Сибилле, – Она звонко рассмеялась, – Ешь пироги с грибами и держи мысли за зубами! Вот так! – И резко повернувшись на каблуках, резво взбежала по ступенькам крыльца и, распахнув двери, скрылась в глубине дворца.
Микулица, привыкший к ней за все их время знакомства, молча пошел в свою горницу, ласково прогудев.
– Бисова девка.
Жанна растерянно заметалась по двору, не зная, куда ей деться. Раймон поймал ее за подол, как сенную девку и, притянув к себе, успокоил.
– Ты не дергайся Принцесса. Иди, переоденься. Служки мои тебе дадут все. Подожди эту оглашенную, и идите на пляж, на песок у моря.