Час исповеди. Почти документальные истории. Евгений Панов
что жизнь летит к чертям, он, придя из военкомата, заперся в ванной, взял из баночки щепоть марганцовки и стал втирать себе в левый глаз. Почуяв неладное, жена рвалась в ванную, но он открыл только после того, как дело было сделано и он завыл от боли.
Глаз вспух, заплыл, загноился… и через две недели прошел. Как раз к последней повестке. Елисеев избежал ответственности за членовредительство, а службы не избежал…
(Забегая вперед. Таким вот воинственным, шумным я и увидел его впервые в апреле 1972 года. Тогда он еще позволял себе «вольности», несмотря на зарок жить тихо.
Например, на семинаре но марксо-ленинской подготовке в ТЭЧ заходит спор.
– Система образования в США…, – начинает Елисеев.
– В США нет образования, там пропаганда, – на полном, что называется, «серьёзе» перебивает его заместитель начальника ТЭЧ капитан Андреев, закончивший недавно академию в Ленинграде. Моисеев выразительно хмыкает и ржет ему в лицо.
Или случай с инженером 4ВЭ капитаном Желтовым. Елисеев, придя на пробу, топчется со своим прибором возле домика, не зная, какой вертолет должен запускаться после регламента.
– Товарищ капитан, – обращается он к Желтову – на какую машину идти?..
Желтов стоит рядом, но Елисеева не видит, вопроса его не слышит, смотрит в другую сторону. Это его обычная манера.
– Товарищ капитан, куда идти-то?
Желтов не шевелится.
– Вы что, не можете ответить?
– Ты сколько времени служишь? – неожиданно спрашивает Желтов, не меняя позы.
– Десять месяцев, а что? – недоумевает Колька.
– Ну и вот, – говорит Желтов.
– Что… «вот»?.. Так на какую машину мне идти?!
– Вот.
– Вы что, оглохли?! – кричит Елисеев.
Однако на втором году службы он поутих. Его мучала неопределенность в будущем. Возвращаться на второй курс в 27 лет вроде бы поздно. Квартиры нет. Удовлетворительной профессии нет…
Но к идее остаться в кадрах он по-прежнему относился непримиримо. Люда вообще о возможной жизни в Прибылове и слышать не хотела.
Елисеев уехал в Москву в августе 1973-го, взвинченный и полный ожиданий. Письма не прислал.
И вот в декабре 1973-го я узнаю невероятную новость: Елисеев возвращается! В кадры! Я не поверил своим ушам. Колька, который… который… Смольников расспросил начальника ТЭЧ. Выяснилось, что через пять месяцев после увольнения Елисеев пришел в военкомат и написал рапорт. Служить он просился к нам. Полк запросили, и от нас в военкомат пошел официальный вызов.
Но Елисееву не суждено было стать кадровым военным. Он не приехал. Как сказал Смольникову тот же Николаевский, в рапорте Елисеева были два существенных условия: только в наш гарнизон и только на летную работу, борттехником. С гарнизоном устроилось, а комиссию на борт он не прошел но состоянию здоровья.
Елисеева