Фанаты. Счастья хватит на всех. Юлия Волкодав
прошло всего пять минут, а как он преобразился! Подтянутый, элегантный, костюм с иголочки, белоснежная рубашка, бабочка. Улыбка такая приятная, искренняя. И голос… Голос сводил с ума, обволакивал, хотя артист даже не начал петь. А уж когда начал…
Пел он тот самый бред про «Мытищи, любимый город мой», но так искренне, словно родился и вырос именно тут. И народ, поначалу не слишком обрадовавшийся появлению Туманова вместо ожидаемого Киркорова, даже начал хлопать в такт, подпевать. Особенно старались женщины старше сорока. Дети размахивали шариками, сидя на родительских плечах. Молодёжь, менее вдохновившаяся песней про Мытищи, пользуясь случаем прикладывалась к банкам с пивом и коктейлями. Но Сашка всего этого не замечала. Она смотрела, слушала и в даже верила, что Мытищи и правда «город в зелени садов, славный город трудовой».
– А сейчас я хочу посвятить песню всем присутствующим тут женщинам. Потому что в Мытищах самые красивые девушки на свете!
Девушки в толпе одобрительно загудели, а Туманов уже дал отмашку музыкантам и пошёл в пляс! Танцевал он весьма условно – два шага влево, прихлоп, два шага вправо. То есть просто топтался у микрофона. Но как обаятельно он улыбался! Как искренно считал, что пляшет чуть ли не «цыганочку». И, глядя на него, тоже хотелось улыбаться, и Сашка поймала себя на том, что лыбится, как дурочка, и хлопает в такт. Магия какая-то!
Конечно, это ещё была не любовь. Так, интерес к артисту, вызванный его профессиональным обаянием. Туманов спел ещё две песни и ушёл со сцены. Сашка хотела вернуться к ограждению, но её подпёрла толпа сзади, выбираться было бы слишком сложно. К тому же объявили выход Киркорова, все захлопали, завизжали, и Сашка осталась. Любопытно же посмотреть! И чего все по нему так с ума сходят?
Потом, раз за разом вспоминая этот вечер, с которого всё и началось, Сашка никак не могла понять, зачем ей понадобился Киркоров? А то она его раньше по телевизору не видела! Видела, сто раз. И не нравился он ей ни капли. И зачем осталась? Как бы то ни было, поступок оказался судьбоносным. Если бы не Киркоров, если бы не оголтелый, жадный до развлечений мытищинский народ, желающий во что бы то ни стало разглядеть поп-короля во всех подробностях, если бы не слишком узкая для таких мероприятий площадь Ленина, всё могло сложиться совсем иначе. Спокойно ушла бы Сашка после концерта домой, поужинала бы холодными макаронами с куском докторской колбасы под аккомпанемент родительской ругани, а назавтра школа, уроки, к концу года задавать стали много. И забыла бы про Туманова. И, кто знает, может, жила бы счастливо? Но всё сложилось совсем иначе.
Сашка поняла, что её пророчество насчёт Ходынки сбывается, где-то на втором киркоровском куплете. Народ напирал, все хотели оказаться в первом ряду, возле ограждений. Впрочем, ограждений уже не было, их просто смели, и теперь счастливчики, стоявшие к ним ближе всего, оказались вжатыми в основание сцены. А люди продолжали толкаться, не замечая этого.