Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь. Екатерина Богданова
в мысли. Так что нужно перейти на ментальное общение, – предложила я.
– И как же мы это сделаем? – спросила Касиян. – Особенно мы с Моной.
– Что-нибудь придумаем. Так ведь? – произнес Рондай, обращаясь к доминанту.
Мы же ничем не могли им помочь, ведь только Рони и Рафэ были учеными в нашей команде были учеными и понимали саму суть подобных процессов. Так что мы занялись обустройством лагеря на возвышенности, чтобы был обзор со всех сторон. Рондай и доминарий наладили ментальный контакт и решали вопрос всеобщей связи. Я ощущала их общение, как отдаленный шорох, но Рафэ не впускал меня в диалог, и расслышать слова не удавалось. Из объяснений Анторина я поняла, что для обоюдной сознательной связи нужны магические импульсы с обеих сторон. Иначе общение будет зациклено, как наше с доминантом. Из этого следовало, что проблема во мне и моих фрейлинах. Мы не обладали магической энергией, и даже я, имея способность впитывать магию и управлять чужими силами, в данном случае была совершенно беспомощна.
– Не терзай себя, мы найдем его, – тихо проговорил Анторин, присев рядом со мной и протягивая кусок хлеба с сыром.
– Спасибо, – поблагодарила скорее за поддержку, чем за еду. Голода я здесь совершенно не чувствовала, так же как и физической усталости. В этом невероятном месте жизнь словно остановилась… или ее здесь вообще не было в привычном понимании?
– Ты еще сильнее, чем я думал, – задумчиво произнес император. – Хотя казалось, что более сильного человека я никогда не встречал. Вернее, еще три года назад я думал, что знаю двух сильнейших в истории женщин, но одна из них оказалась не той, кем я ее считал.
– Не суди ее, – ответила шепотом. – Похищение и воздействие магией жизни на ее туманную энергию изменило Раниярсу. Она по-прежнему та, кого ты считал сильнейшей и кого любишь. Она вернется. Не может не вернуться, ведь дома ее ждет долгожданный и такой желанный сын. Просто подожди и не соверши глупость, отвергнув ее, когда она придет к тебе.
– Нет, не вернется. Она ясно дала понять, что не желает никакой связи с нами, когда лишила памяти и отправила восвояси посланных мной соглядатаев, – скривившись, как от горечи, ответил Анторин.
– А тебе бы понравилось, если бы за тобой неусыпно следили именно тогда, когда хочется побыть одному и обдумать свою жизнь? – спросила я. – Дай ей время и не дави. Просто представь, что все, чему тебя учили и чем ты жил, в мгновение рухнуло, повергнув тебя в нечто новое и неизведанное, чуждое твоей природе. Ведь Раниярса всю свою жизнь была туманным магом и боролась против других разновидностей силы. Но ее жизнь в мгновение перевернулась, когда ей изменило ее собственное тело, приняв магию жизни и отторгнув туман. Я ее понимаю как никто.
– Но ты не сбежала от новой жизни, не оттолкнула тех, кто тебя любит. Ты приняла себя новую как благо и позволила близким разделить это благо с тобой, – не желал услышать то, что я старалась донести до него, Анторин.
– И поэтому я скрывала ото всех просыпающиеся во мне новые смертоносные силы, – усмехнулась,