Джек Ричер, или Заставь меня. Ли Чайлд
делал это обычно, те же брюки убрал под матрас, быстро принял душ и лег в постель. Он не стал задвигать шторы и поставил свой мысленный будильник на шесть утра, зная, что проснется, если посреди ночи возникнет какой-то шум или движение на парковке.
Рассвет был тихим и мирным, и снова золотым, только невероятно бледным. Элеваторы отбрасывали слабые длинные тени, накрывавшие мотель. Ричер сел на кровати и посмотрел в окно. Пластиковый стул стоял на прежнем месте под окном офиса, в ста футах от номера Джека, но Одноглазый куда-то подевался. Ричер решил, что он ушел часа в четыре утра, отправившись на диван в задней комнате.
Шторы 203-го номера оставались закрытыми. Мужчина из поезда, видимо, еще спал. Джек встал, отправился в ванную комнату и вернулся, обернув полотенце вокруг пояса. Затем он открыл окно, чтобы впустить свежий воздух и звуки утренней жизни, и тут же услышал, как по широкой улице проезжают машины: обычные восьмицилиндровые двигатели, работающие на бензине, толстые шины со стуком преодолевают рельсы, положенные на асфальте. Судя по всему, пикапы, направлявшиеся на ранний завтрак в кафе. Здесь было принято вставать рано.
Ричер сидел и наблюдал – без кофе, – и мысленно рисовал приятную картину, как он звонит в кафе, заказывает целый кофейник, и официантка, его новая лучшая подружка, через несколько минут приносит его ему. Только вот номера кафе он не знал, да и телефона здесь не было. К тому же он не одет. В ста футах от него в окне офиса горел свет, но Ричер не заметил никакого движения. Иными словами, потрепанный старый мотель, на две трети пустой, на рассвете.
Джек сидел и терпеливо наблюдал, не сомневаясь, что, в конце концов, будет вознагражден. Так и произошло примерно через час. Сначала из двери офиса появился Одноглазый и принялся оглядываться по сторонам, проверяя, всё ли в порядке в его маленьком королевстве, на парковках, тротуаре; осмотрел окна номеров на втором этаже, потом на третьем, проводя неспешную инспекцию, – привычка по большей части исключительно из чувства долга, но с некоторой примесью гордости за свои владения. Потом Одноглазый вспомнил, что оставил без внимания территорию у себя за спиной, повернулся и обнаружил пластиковый стул посреди парковки. Он вернул его к 102-му номеру, поставив так, чтобы тот занял место в идеально ровном строю своих собратьев на первом этаже, стоявших под такими же стульями на втором.
Им двигал скорее долг, чем гордость, потому что накануне он не стал тратить на это силы. Он оставил стул там, где тот стоял, – видимо, вчера порядок не имел значения. Но сегодня все было иначе. Что-то изменилось, и он вел себя как исполнительный директор перед визитом начальства.
Ричер продолжал ждать. Тени медленно отступали, ярд за ярдом, по мере того, как солнце все выше поднималось в небо. Прибыл семичасовой поезд, прогромыхал, остановившись у платформы, и покатил дальше.
Ричер ждал.
Постоялец 203-го номера раздвинул шторы. Солнечные лучи падали на окно сбоку, и, как и все остальное в городе, стекло покрывал слой пыльцы от созревающих