Соломея и Кудеяр. Александр Прозоров
из головы не идут, – признался Василий. – Так поцеловать их хочется, прям мурашки по спине.
– Когда ты на смотринах прошел мимо меня, я решила, что все, больше не увижу. Аж сердце замерло, – ответила признанием на признание Соломея.
– К каждой, кто пришла, прилюдно уважение проявить следовало… – сказал княжич, не отрывая глаз от ее лица. – А ужо потом избранницу указывать. Иначе обиду причинить можно.
– Твой отец знал, что ты выведешь меня?
– Ты моей стала с того мига, как я губы твои увидел. Не знаю чем, заворожили… Ай, – княжич вдруг тряхнул головой, отступил, покрутился. – Горчак сказывал, где-то тут курица запеченная спрятана и мед. Дабы мы не оголодали.
Соломее стало обидно, что ее променяли на курицу – однако княжич уже опять смотрел на нее.
– Так ты меня поцелуешь? – спросила она. – Теперь можно.
Василий медленно приблизился и, глядя девушке в глаза, развязал пояс сарафана. Юная жена подчинилась его желанию и вскоре оказалась пред мужем совершенно обнаженной. Княжич сделал шаг назад, любуясь совершенной красотой, потом подхватил на руки и отнес на бугристое шуршащее ложе. Его ладони скользнули по телу девушки, лаская и познавая, порождая новые, странные и приятные чувства. Глаза же продолжали смотреть в самые зрачки, пока наконец Василий не наклонился к столь желанным губам и не впился в них поцелуем. Не тем целомудренным прикосновением, каковое случилось в церкви, а жадным, долгим и страстным, увлекая юную Соломею в сладкую бездну новой жизни.
Утром хлопотливая Заряна, наряженная в новый сарафан из синей бумазеи, старательно расплела хозяйке косу и превратила ее в две, вплетя подаренные ленты.
– Ну, и как оно, боярыня, – осторожно спросила она. – В женах-то?
Соломея посмотрела на нее через серебряное зеркало и слабо улыбнулась:
– Ах, Заряна… Какая же я счастливая!
К счастью боярского сына Кудеяра, он этих слов не слышал. В этот самый час он стоял перед сонным князем Оболенским, ожидая, пока престарелый воевода дочитает полученный приказ.
– Ишь ты, великокняжеский родич, – хмыкнул тот. – Воеводой его ставь! Боярский сын, да еще и третий в роду… Кто же под тебя пойдет, такого? Меня с таковым воеводой сварами местническими загрызут! Третий в роду… Младше тебя, Кудеяр, токмо пескари в реке оказаться могут!
Воевода подумал, рассеянно накручивая на палец сплетенную в бороде седую косицу, потом решил:
– К Тарусе поедешь. Застава там есть у заброшенного брода. Три казака при ней да два татарина. Эти за место рядиться не станут, послушаются. Коли выйдет, то детей боярских опосля подошлю, столь же худородных. А там видно будет. Место невелико, да воеводское, как наказано. Скачи, служивый. Принимай твердыню.
Спустя месяц Великий князь Иван III Васильевич нежданно преставился. На трон вступил Великий князь Василий III Иванович.
Вместе с ним Великой княгиней, всевластной государыней всея Руси стала пятнадцатилетняя Соломония, худородная девочка из маленькой