Всего один день. Лишь одна ночь (сборник). Гейл Форман
поменять деньги.
– У меня еще есть, – говорит он. – Ты только что за лодку заплатила.
– Но у меня при себе ни одного евро. Что, если мне захочется, скажем, купить открытку? – Я останавливаюсь и принимаюсь крутить стойку с открытками. – К тому же сейчас мы чего-нибудь выпьем, потом будем ужинать, и надо будет где-то… – Я смолкаю, не осмеливаясь закончить предложение. – Остановиться на ночь. – Шея у меня начинает теплеть.
Кажется, весь мир остановился на тот миг, что я ждала ответа от Уиллема, хоть какого-то намека на его планы. Но он смотрит в сторону кафе, кажется, что девчонки за одним из столиком машут ему руками. Наконец он поворачивается ко мне:
– Извини, я прослушал.
А девчонки все машут. Одна из них явно подзывает Уиллема.
– Ты их знаешь?
Он снова поворачивается туда, потом ко мне, потом снова туда.
– Можешь подождать минутку?
У меня душа в пятки уходит.
– Конечно, без проблем.
Он оставляет меня возле магазина с сувенирами, я стою, кручу стойку с открытками и шпионю за ним. Когда Уиллем подходит к девчонкам, они прижимаются друг к другу щеками, изображая поцелуи – но три раза, а не два, как было с Селин. Он садится рядом с той, которая ему махала. Ясное дело, они знакомы; она все время кладет ему руку на коленку. Уиллем бросает взгляды в мою сторону, я жду, когда он и меня позовет, но этого не происходит, и после пяти бесконечных минут эта девчонка, которая его постоянно трогает, пишет что-то на бумажке и отдает ее Уиллему. Он засовывает ее поглубже в карман. Потом встает, они снова касаются друг друга щеками, и он большими шагами возвращается ко мне, а я тем временем изображаю глубокую заинтересованность открыткой с репродукцией Тулуз-Лотрека[17].
– Идем, – говорит он, хватая меня за локоть.
– Это твои друзья? – интересуюсь я. Мне приходится бежать, чтобы поспевать за его широкими шагами.
– Нет.
– Но ты же их знаешь.
– Когда-то знал.
– А теперь случайно на них наткнулся?
Уиллем резко поворачивается ко мне, и впервые за сегодня я вижу его в плохом настроении.
– Лулу, это Париж, тут туристов, как нигде в мире. Такое случается.
Случайности, думаю я. И ревную, как собственница, не только к той девчонке, чей номер телефона, полагаю, теперь лежит у него в кармане, если он еще не переписал его в свою черную книжку, но и к самой случайной встрече. Потому что до этого момента казалось, что все неожиданности происходят исключительно с нами двоими.
Уиллем смягчается:
– Я с ними в Голландии познакомился.
Но что-то изменилось в его поведении, он потускнел, как лампочка перед тем, как перегореть. Я обратила внимание, как обреченно и расстроенно Уиллем произнес «в Голландии», и я поняла, что за весь день он ни разу не сказал, что собирается вернуться «домой». И тут меня как осеняет. Он ведь сегодня собирался домой – или в Голландию, где он родился, – после двухлетнего отсутствия.
Я