Сталь против Пламени. Александр Кондратов
Филипповичем собрали почти впритык. За временем следить мы не могли, но когда вышли наружу для сдачи нормы, оказалось, что времени осталось каких-то шесть минут. Об этом нам в очень нелестной форме сказал демон, которой словно и не сходил со своего места около входа в шахту.
– Поторапливайтесь, животные! – Ругался демон на последних пленников, тащивших свои заполненные мешки.
В срок уложились все, чему я был несказанно рад. Что-то мне подсказывало, что за проступки одного пострадали бы все. Когда все сложили в кучу свои мешки с рудой, демон приказал построиться в ряд и снова стал давить психологически. И это у него неплохо получалось:
– Отныне и до собственной смерти вы будете работать на этой шахте! Никто из вас никогда не сможет уйти отсюда! Всё, чего вы сможете добиться, это кусочка мяса в год в своей баланде, и то вряд ли!
М-да, мотивация на работу мощная. Лично я не собираюсь торчать на этой чёртовой шахте до скончания века, ведь мне ещё брата нужно найти. А ему наверняка труднее, чем мне.
– Сегодня вы заслужили право на жизнь, но завтра ваша норма будет увеличена в десять раз! Работать будете весь день, пока не сдохните или не выполните норму! Всем ясно?! Отлично! А теперь пошли в клетки, животные! Теперь это ваш дом!
И, ударяя плеть теперь уже и по нам, демон погнал всех в клетку. Я надеялся, что смогу избежать удара, но не повезло. Перед самым входом в клетку моё плечо обожгло невероятной болью, от которой перед глазами всё поплыло красным.
Демон-надсмотрщик нанёс вам 23 единицы урона!
Дополнительный эффект – Смирение! Вы боитесь своего хозяина и с большей долей вероятности не рискнёте восстать против него!
И действительно, в груди поднялось липкое ощущение страха и отчаяния. На секунду из меня словно выдернули стальной стержень, не дававший спине сгибаться в раболепном жесте. Всё тело ослабело, ноги подкосились, и только подставленное плечо афганца не дало мне упасть. Но вот эта секунда закончилась, а во мне забурлила проклинаемая мной всю жизнь ярость, оказавшаяся спасительной.
– Тварь! – Зашипев сквозь зубы ругательства, я рванулся было на гадко ухмыляющегося демона, с презрением бьющего плетью отставших пленников, но Василий Филиппович крепкой хваткой удержал меня.
– Не пыли, сынок, сегодня его взяла. – В голосе афганца не было ни грамма эмоций, только сухая констатация фактов. Поначалу я разозлился на него, ругая его смирение и трусость. Но потом, успокоившись, понял, что старик прав. Я ничего не смогу сделать, а лишне эмоции только точат меня изнутри.
К счастью, вскоре нам принесли и воду, и еду. Вода была мутной, словно бы набранной в ближайшей луже, а про еду и говорить-то стыдно. Но это было то, без чего мы все в скором времени помрём. Поэтому я, сдерживая рвотные позывы, целиком съел свою часть еды, навалено в одно общее ведро. Мутная вода оказалась почти спасительным нектаром, пусть и тёплым.
– Чёрт, словно опять в плену у шахидов оказался. – Едва слышно говорил Василий Филиппович, поедая свою долю.
Вот