Дрянь такая!. Ирина Мельникова
как от стенки горох.
– Никакой лести, – сказал он, улыбаясь. – Ты и действительно чудесно выглядишь. Прямо как в школе. В старших классах ты была самой симпатичной девчонкой. – Он не сказал «красивой», а именно «симпатичной», так, как обычно говорили ребята в то время о девчонках.
Я с подозрением уставилась на него. С чего вдруг такие комплименты? Прошло семнадцать лет, половина жизни, как я окончила школу. Было всякое за это время. Хорошего – побольше, плохого – поменьше, но все плохое как раз связано с Климом да еще с отцом, который неожиданно покинул нас двадцать лет назад, променяв нашу красавицу маму на страшненькую, но более молодую кассиршу билетной кассы на автовокзале. А сейчас к этому списку прибавился Сережа… Я встряхнула головой, чтобы сосредоточиться на главном. Зачем Клим пожаловал ко мне?
Не иначе ему что-то нужно! Сейчас, после подтверждения факта измены Сережи, его слова звучали для меня почти оскорблением! Я не могу выглядеть сегодня «как в школьные времена». И все он лжет! Лжет, чтобы задобрить меня! А ведь сразу понял по моему лицу, что у меня что-то не в порядке. Но я не подала виду, что насторожилась.
– Спасибо, – ответила я. – А теперь говори: ради чего ты сюда притащился?
Клим неожиданно смутился, видно, не ожидал подобного напора, но, впрочем, ненадолго.
– Мы разоружились, обменялись официальными приветствиями, но еще не перешли к мордобою. Поэтому объясняю. В городе я по делам и совершенно спонтанно решил навестить тебя. Надеюсь, твой муж не вызовет меня на дуэль?
И, хотя последние слова Клим произнес крайне любезно, я поняла, он не забыл о моей оплеухе. Но голос его звучал ровно, и я бы усомнилась в своих предположениях, если бы не его взгляд, который стал еще мрачнее и настороженнее.
Ну Клим! Ну сукин сын! Как виртуозно ты научился выражаться! Я окинула его взглядом. Да, крепок и силен, Римма не ошиблась! Пожалуй, мне его не вытолкать, а тесак далеко и едва виднеется на клумбе.
– Нет. На дуэль он тебя не вызовет, – ответила я не слишком дружелюбно. Вернее, откровенно огрызнулась. А потом все-таки надавила ему на грудь ладонью. – Прости, Клим! Но мне некогда чаевничать. Масса дел, понимаешь? Давай как-нибудь в другой раз! Прощай!
Я попыталась закрыть дверь, но Клим поставил ногу в массивном ботинке на порог, не позволяя мне сделать это.
– Минутку. Я не шучу. Можешь не поить меня чаем, но дай мне четверть часа… Я хочу с тобой поговорить!
– Нам не о чем разговаривать! – сказала я самую избитую фразу на свете и не удержалась, съязвила: – Когда-то ты предпочитал действовать, а не разговаривать. Но теперь больше преуспел в разговорах?
Глаза Клима сузились. Я, кажется, переборщила. Нет, он не сделал ни одного угрожающего жеста, но я почему-то отступила назад, а взгляд невольно остановился на лестнице-стремянке, которую никто не удосужился убрать с тех пор, как электрики ремонтировали оборванные недавним ветром электропровода. Если уронить на него стремянку, мысленно прикинула я, это будет не столько болезненно, сколько обидно.