Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда. Шенг Схейен
кодекса. Это упоминание Дягилева о пребывании в клинике является единственным, но похоже, что именно в Граце он впервые до конца осознал свою сексуальную ориентацию.
Из письма, которое он послал мачехе из Варшавы по дороге на юг Европы, становится очевидным, что нервы Дягилева были напряжены до предела:
«Что ты толстенькая, что ты милая, что я тебя люблю, что мне еще не весело, а страшно, так страшно, что кажется, сейчас умру, и что это будет менее страшно, чем теперь. Чувствую, что это пройдет и что станет весело. Дорогой Лепус, неужели я никогда не излечусь от этого страха не знаю чего? Всего боюсь: жизни боюсь, смерти боюсь, славы боюсь, презрения боюсь, веры боюсь, безверия боюсь. Какое декадентство! Милая моя, ты мною недовольна, и ты права. Я перестаю быть интересен, нет больше молодости души, да может ведь и в старости быть красота. А старости боюсь.
Папа мил, он стал гораздо лучше, все хорошее в нем к старости стало выпуклее.
Это не для того пишу, чтобы к тебе подлизаться.
Целую тебя, дорогая толстушка. Твой Сережа.
Адрес Monte Carlo
Poste restanto»27.
В общем, осенью Дягилев вернулся из Европы поумневшим, что называется, sadder, but wiser.[115] Прошедший год был самым трудным в его профессиональной жизни, и прошел он для него не без потерь. Впрочем, на этом проблемы не закончились. Отношения с Дмитрием по-прежнему оставались напряженными, и будущие ссоры казались неизбежными.
В том же году, а точнее, 20 декабря 1901 года, в культурной жизни Санкт-Петербурга произошло событие, которому предстояло сыграть важную роль в жизни Дягилева, хотя он не имел отношения к его организации. В этот день, усилиями Вальтера Нувеля, Альфреда Нурока и некоторых других, состоялся первый Вечер современной музыки, послуживший началом серии концертов, задуманных как знакомство с новой русской музыкой. В этом первом концерте принимал участие в качестве исполнителя юный студент юридического факультета Игорь Стравинский28. Что именно Стравинский играл, теперь сказать трудно – ясно только, что не свои сочинения. В дальнейшем Дягилев и Стравинский ни словом не обмолвились об этом вечере – судя по всему, они тогда просто не обратили друг на друга внимания. Впрочем, они встречались и раньше. Дягилев был знаком с Игорем – сыном Федора Стравинского, ведущего баса Императорской оперы, артиста, который широко отметил в минувшем январе двадцатилетний юбилей своей сценической деятельности29. Дягилев, должно быть, лично принимал участие в его организации. Стравинский не мог не знать Дягилева, как знал его в ту пору всякий, кто хотя бы отчасти интересовался искусством.
На протяжении десяти лет Вечера современной музыки знакомили российскую публику не только с сочинениями Регера, Дебюсси, Равеля, Штрауса, Малера и Шёнберга, они стали композиторскими дебютами для Стравинского, Прокофьева и Мясковского30. На том самом первом концерте Дягилев и Стравинский друг друга не заметили. Лишь через восемь лет участие Игоря в одном из таких вечеров,
Грустней, но умней