Там, где начинается вселенная. Джей Эм
Сальваторе оставил на сиденье наушники, а Гай Юлий со своего места не видел. – Нужно вернуть.
– Да. Он вчера слушал что-то…
– «Горный лёд».
– Вы знаете?
Сальваторе включал плеер в своём теленоуте на сильную громкость, Гай Юлий тоже слышал музыку довольно отчётливо. Но ему она не была знакома.
– Это альбом Нира Кавамы.
– Помогите мне, мастер. Когда я это вспоминаю… думаю, зачем стал таким? И хочу измениться.
В этих словах звучало эхо прошлого. «Если я пока ещё не такой человек, в любом тренировочном лагере для легионеров я им стану. Все люди жестоки».
Конечно, сделаться собой прежним ему уже не удастся. Поступки, совершенные за годы жизни – это груз, от которого невозможно избавиться. Надо не оглядываться, а идти вперёд. Будущее может предложить хотя бы какой-то выход. Ведь его желание измениться – искреннее желание.
– Это хорошо. Значит, ты ещё… – Ида Кин чиркнула спичкой и зажгла ароматическую палочку. Тонкая струйка благовонного дыма закружилась в медленном танце. За окнами слышалось чириканье птиц. – Давай-ка я взгляну, Джули… Юлий. Никак не привыкну к этому твоему имени. Здесь тебя помнили под другим. Не забыл, как нужно?..
– Нет.
Гай Юлий закрыл глаза, стараясь выкинуть из головы все лишние мысли и полностью сосредоточиться на воспоминании. На одном из тех воспоминаний, которые предпочёл бы забыть.
Крик. Пронзительный чужой крик.
Глухой удар. Нога Джулиуса, обутая в ботинок на протекторной подошве, врезается в бок человека. Следующий удар – кулаком в подбородок.
Где-то в животе зарождается волна тяжёлого жара.
Жертва, уже не способная защищаться, падает на пол.
– Получи! Получи, ублюдок! Ты у меня заговоришь!
– Нет! Не надо! Перестань, прошу! Не надо-о…
Ботинок в кровь разбивает лицо. Крик обрывается, превращаясь сначала в визгливый всхлип, потом в переполненный болью стон.
– Заговоришь, мать твою!
По венам разливается тёмный дьявольский огонь, отзывается во всём теле какой-то чесоткой и почти страстной дрожью.
– Достаточно. Ясно, – кивнула Ида.
– Теперь понимаете? Я ведь взял на себя право говорить про чужую жестокость…
– Власть над другими людьми часто выпускает на волю чудовищ, Юлий. Тем более при такой жизни, как твоя. Освободиться можно… Но это не так-то просто и быстро.
– Потому, мастер, я и прошу вас помочь. Я не знаю, справлюсь ли сам. Поставьте мне клип.
– Вот ты о чём… – задумчиво произнесла женщина. – Такие клипы опасны. В твоём случае – особенно. В сочетании с тем, который у тебя уже есть. Проще говоря, защитить себя ты сможешь, только если в двух шагах начнут размахивать оружием. А тогда может быть и поздно.
– Мою жизнь уже не назовёшь короткой.
– Ну, если ты так решил, отговаривать не стану.
Это хорошо… – эхом в голове. – Это хорошо. Значит, ты ещё… жив.