Сгинувшие. Бентли Литтл
постаралась позвать его, попыталась закричать, но из ее ободранного горла раздался только дребезжащий хрип. Сердце ее учащенно забилось, но от этого кровь стала лишь быстрее вытекать из ее измученного тела. Она чувствовала, как кровь сочится между ног, вытекает из порезов и укусов, покрывавших все тело, вытекает в унисон с пульсом, бьющимся у нее в голове. Арлин никогда не испытывала иллюзий насчет того, какая она мать. Она знала, что слишком эгоцентрична, чтобы стать хорошей родительницей. Но, несмотря на все свои ошибки, она искренне любила Кирка, и мысль о нем заставила ее немного приподнять голову – на дюйм, или два, или три, – а потом удариться головой об пол. Внутри у нее раздался оглушительный звук удара, но она сомневалась, что звук и в самом деле достаточно сильный, поэтому попыталась поднять голову еще раз, уже повыше, чтобы звук получился громче. Она должна предупредить Кирка, чтобы тот насторожился и, поняв, что она здесь, не позволил захватить себя врасплох.
Чтобы Стивену не удалось его убить.
Арлин знала, что муж собирался сделать именно это. Стивен оставил ее в живых, чтобы она увидела, как будет мучиться ее сын. Дело было не просто в сексуальном наслаждении. По крайней мере, не сейчас. Это было что-то совсем другое, и, хотя Арлин не могла уловить причину происходящего, она нисколько не сомневалась в том, чем все закончится. Она лишь надеялась как-то предупредить Кирка и молила Бога, чтобы он смог противостоять отцу.
Голоса приближались. На лестнице раздавались шаги – шаги, которые многократно усиливались паркетом на полу. И правда, это были голоса Стивена и Кирка. Арлин не могла разобрать слов, однако улавливала интонации и по неестественному рваному ритму их речи поняла, что оба были настороже и не доверяли друг другу.
Значит, надежда есть.
Через мгновение они показались в дверях, и она увидела, как на лице Кирка отразился ужас. Он повернулся и бросился на отца, но Стивен был к этому готов – и с дьявольской улыбкой ударил сына головой, а потом схватил его за детородный орган и со всей силой сжал его и крутанул. Это движение вызвало у Кирка первобытный вой ужаса и боли.
Не желая видеть дальнейшего, Арлин зажмурила глаза. На фоне криков Кирка выделялось знакомое довольное пыхтение Стивена. Она не видела, что происходит, но догадывалась, поэтому, когда истошные крики ее сына вдруг оборвались, она испытала дикое чувство облегчения. Из-под век у нее сочилась теплая жидкость, и Арлин никак не могла понять, кровь это или слезы.
Вот как все кончается, подумала женщина. Все ее существо пронзила бесконечная печаль. Наконец-то все позади, и можно честно признаться себе, что печалится она не о сыне, а о себе самой. О всем том, что она так и не сделала и теперь уже никогда не сделает, о всех возможностях, которые безвозвратно ушли. Она вспомнила свое детство в Марфе и подумала, что лучше б она никуда не уезжала из городка, лучше б она вышла замуж за Талли Дэниелса, нарожала бы много детей и вела бы в прериях жизнь простой домохозяйки.
Она так и не стала тем,