Мой брат, убивший меня. Прощай реальность!. Родион Яковлевич Кормановский
у меня лежит ствол.
– Ты это ищешь, Макс? – интересуется мужичок, подмигивает мне, и показывает пистолет, который небрежно держит в руке, как человек знающий.
И, что самое странное, его голос мне тоже кажется знакомым.
– Что же ты медлишь? – спокойно спрашиваю я, а у самого в голове вертится дурацкая мысль, что-то наподобие:
«Он кончил, а потом его кончили!»
– Я не они, Макс, – отвечает он и сует пистолет в карман, – только не надо вскакивать, реакция за тридцать лет у меня выработалась лучше, чем у тебя за десять.
– Ты знаешь?! – сказать, что я удивлен – это ничего не сказать!
– Да, Макс.
– Что тебе нужно?
– Вопрос неправильный. Это я тебе нужен.
– Почему?
– Потому что я знаю ответы!
– Да? – я просто в шоке, – тогда откуда тебе известно мое имя?
– Потому что я – это ты! – он смотрит мне прямо в глаза, и я понимаю, почему его внешность и голос кажутся мне знакомыми.
Да, я всю жизнь наблюдал свое, хотя и не постаревшее, отражение в зеркале и слышал свой собственный голос! Да! Но этого не может быть!
– Я в своем уме? – зачем-то спрашиваю я у него (или у себя).
– Да, – отвечает он, – одевайся. Нам надо идти. Отпустишь девочку, и я тебе все расскажу.
Мы исчезаем из квартиры Барби так же, как и появился он, то есть незаметно. Быстрым шагом минуем два квартала. Он молчит. Я тоже.
И вот перед нами двор, который мне тоже кажется смутно знакомым.
– Знаешь, – говорит он, направляясь к крайнему подъезду ближайшего дома, – в прошлый раз ты меня убил. А сейчас я вовремя изъял у тебя ствол, значит, у нас есть шанс.
– Я тебя убил? – ошарашенно спрашиваю я.
– Вернее сказать, я, тот на месте которого сейчас ты, убил того себя, который пришел из будущего.
– Ага! – нервно хмыкаю я, – час от часу все интереснее!
Он дергает за ручку неприметную дверь, рядом со входом в подъезд, и мы оказываемся в дворницкой.
– Да! – вдруг восклицаю я, – вспомнил!
– Да, дорогой Макс, это та самая хибара, – кивает он и усаживается на табуретку.
В этой самой каморке я жил десять лет назад, когда приехал в Москву и подметал дворы.
– Ты и это знаешь, – я уселся на топчан, на котором когда-то спал.
– Я знаю о тебе все.
– Тогда рассказывай, если хочешь, чтобы я тебе поверил! – требую я.
Он глядит на часы и произносит:
– У нас всего два часа, потом придут они.
– Может тогда уйти в другое место? – интересуюсь я.
– Тогда они придут туда же. Неизменно только время, пока не убрать первопричину, – задумчиво говорит он и приглаживает свои редеющие волосы, – я тебе расскажу основное…
Он целый час рассказывал мне такие подробности из моей жизни, которых не мог знать никто, даже любой близкий мне человек, каковых, естественно, у меня не было последние десять лет. Даже сыщик, следивший за мной двадцать лет, не мог бы знать этого!
– О’кей,