Неприкаяный ангел. Алексей Шерстобитов
а какие-то вновь обретенные, из тех, что нельзя иметь при плоти, ощущаются будто родные, но долго отсутствовавшие.
Я начал обретать частично память. Она кажется мне не моей. Касается это не самих событий или знакомых мне людей, которые обязательно должны были быть, а самого понимания происходящего, взаимосвязей, причин, следствий. Все происходящее я теперь воспринимаю совсем по иному – как познавший настоящее и правду о нем. Я удивляюсь, почему почти никто не в состоянии иметь веру, дающую неограниченные возможности?
Я живу двумя мирами, сопереживая одному, не имея возможности ничего в нем исправить. Второй же принял мою душу, кажется, чтобы наставить меня. Он проводник в первый, если я смогу доказать, что достоин второго шанса.
Я уже видел, как люди появляются на свет. Их души, конечно, чисты и невинны – ни чета моей. То, что может произойти со мной, по возвращении, отдаленно сравнимо с рождением. Я очень надеюсь, что многое из осознанного здесь, сможет перейти и туда, и переживаю из-за того, что может быть иначе…
Помните, вначале моего здесь нахождения, я опасался передвигаться, хотя для этого достаточно было мысли и координат. Откуда я мог знать координаты? Оказывается это понятие доступно каждому новорожденному ребенку. Захотел кушать – подумал о маме, и сразу очутился у нее в объятиях. Так происходит, потому что дети верят.
Находясь в этом мире, я не верю в него, но знаю, что он есть. Так происходит с каждым, кто попадает из предполагаемого в очевидное.
Что значит поверить, я не могу объяснить, только показать. Непонятно, при взгляде отсюда на людей, почему каждый, имея наставление, не пользуется им. Написано же, чуть ли не в каждой строке Евангелия, что имея веру все возможно: излечиться; оживить упокоившегося; перенести кого угодно, куда угодно; переместить целую гору в море; обходиться без пищи; сопротивляться бесам, изгоняя их; переделывать человека, целый народ, да что угодно, и веру-то при этом нужно иметь, хотя бы, с «малое зерно».
Что движет телом – физическая потребность, а душой и духом – тоже потребность, но духовная. Как только мы становимся высокодуховными существами, большинство потребностей, связанных с материальным миров, становятся лишними. Лишившись же тела совсем, попав в этот мир, я даже не могу вспомнить о них, хотя это не совсем правда. Сюда со мной перешли потребности моих страстей. Правда, я был человек сдержанный, но все же… Я уже говорил об этом – когда-то курил, но бросил. Привычка была настолько сильна, что желание иногда возвращалось. Здесь оно тоже иногда появляется, но меня это почти не волнует, а вот упокоившегося курильщиком, эта мука будет преследовать, и облегчения не будет никогда! Навык этот будет мучить душу вечно, причем в самых тяжелых своих проявлениях…
Мы вдвоем зависли над гладью океана. Я пытаюсь вобрать в себя понимание движения каждой маленькой волны, создающей рябь. Каждой! Это значит всех, до единой, на всем пространстве земного шара. Конечно, я не в состоянии быть сразу везде, это может только Всемогущий – Он всегда везде, и всегда Все. Но все связано воедино, и значит все можно почувствовать –