Суворовец – гордость Отечества. Анатолий Петрович Криворучко
учеников 1-го и 2-го классов, то и капитан 3-го ранга выше капитанов 1-го и 2-го рангов.
Отец Аллы, Степан Маркович Шаверский, относился к нам по-отечески. Правда, небольшие размолвки у него были с нашей старшей сестрой Зиной, которой в это время исполнилось 16 лет, и она требовала к себе большего внимания и имела свое мнение в отличие от нас, малышей. Он работал музыкантом, играл на кларнете в городском оркестре пол управлением известного в Умани дирижера Замотайло. Говорили, что у него были свои признанные в области труды. Степан Маркович проверил нас на наличие слуха, записал в детскую музыкальную школу, куда мы все должны были пойти учиться весной 1946 года. Вскоре он уехал в санаторий подлечить сердце. Оттуда прислал мне лично открытку с видом на прекрасную санаторную аллею с припиской, чтобы я хорошо заботился об Алле, и обещал привезти мне подарок. Аллу мы все любили, каждый уделял ей максимум внимания, поэтому напоминать мне о том, чтобы я относился к ней еще лучше, было излишне. С нетерпением ждал обещанного подарка. Он привез мне автомат ППШ, который я берег как зеницу ока. Вспоминаю, как будто это было вчера. Сижу в комнате один и разглядываю птичек во дворе. Было знойное лето. В другой комнате были мама, отчим, который тихонько двигал коляской, в которой спала Алла. Вдруг наклонился стул и раздался звук падающего человека и крик мамы: «Степа, что с тобой?» Вбежав в комнату, увидел, что Степан Маркович лежит на полу рядом с опрокинутым стулом. Мама и Алла горько плачут. Приехала скорая. Врач зажгла спичку, поднесла ее к глазам лежащего на полу отчима и зафиксировала мгновенную смерть, назвав диагноз: разрыв сердца. Положили его на стол, и он так пролежал трое суток. Кто-то посоветовал закрыть окно и побрызгать тело тройным одеколоном. Стали ждать родного брата покойника из Киева. Мы с братом старались под любым предлогом не оставаться дома из-за запаха разлагающего тела и пойти в центр города, чтобы что-либо купить. На третий день увидел через окно, как приближается к нам интеллигентный человек. Понял, что это брат отчима. Позвал маму, и она еще больше заголосила. На следующий день состоялись похороны. Приехала от маминой работы повозка с двумя лошадями, погрузили гроб и тронулись в сторону кладбища. Алла на руках у мамы, мы с братом — рядом с ними, затем Лиля и Зина. Все люди, прибывшие на похороны, нас очень жалели. Мама вела себя мужественно, показывая нам пример выдержки и стойкости перенесения огромного горя. Ведь она выходила замуж прежде всего ради нас: считала, что ей будет легче, ощущая мужское плечо. А вышло все наоборот. У нее стало не четверо, а пятеро детей.
Аллу сдали в детские ясли. Иногда мы с братом приходили ее навещать. Нам ее не давали домой в связи с тем, что мы были несовершеннолетними, а Зина имела на это право. Она была высокой девушкой, и няни считали ее вполне взрослой. Уже упоминалось в отношении материальных трудностей в то время. Нам казалось, что работники детских яслей обворовывали детей и не давали им полностью необходимых продуктов. Зина рассказывала, как