Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын
который будет руководить иностранной политикой, а?! То есть – опекунский совет над Милюковым?? У кого возникла такая мысль? кто готовил? Никто и слова не проронял, но легко догадаться.
А тут Керенский незамедлительно и проявил подготовленную гадость: своим письмом в ЦК эсеров и фактически, и формально открыл министерский кризис. При этом жульнически подменил самые основы Временного правительства, принцип его формирования. Вместо, может быть, несколько туманного, но импонировавшего доселе всей стране происхождения Временного правительства из революции подставлял новый способ, естественный только при действующем бы парламенте: делегирование министров от партий (и значит, зависимость от переменных партийных настроений). Сотрясалась и ставилась под сомнение вся система конструирования этого уникального революционного правительства, совмещающего верховную, законодательную и исполнительную власть. И половина министров лишалась своих мандатов.
А при чём тут партии? Мы делегированы от Думского Комитета – и в этом был справедливый последний шаг 4-й Думы.
Теперь неизбежно было сползать к коалициям, перетряскам…
Дурно было на душе у Павла Николаевича.
А тут ещё клевали его Чернов и другие: быстрей, быстрей сменять дипломатов, с той же поспешностью, как Гучков менял своих генералов. Как будто сенсибильные фибры дипломатического организма допускали такую грубую хирургию.
А тут ещё какой-то сброд фронтовых солдат в Таврическом задумал вызывать к себе на отчёт министров. Кто такие? По какому парламентскому праву? Но демагог Некрасов тотчас помчался туда и создал прецедент. Сегодня имел слабость поехать туда и Шингарёв с двухчасовой речью. И создавалась мучительная безвыходность: что ж, и министру иностранных дел ехать туда? Какое унижение и какая безвкусица.
109
Кончилось волжское судоплаванье. И месяца не пробегали по вольной воде.
Не стало нагляда, отчёта и разумных рук. Кого прогнали, кого потеснили, кто сам ушёл.
Вы же, питерские, хлеба ждёте? И вы же всё развалили… При новых порядках четыре баржи с хлебом потонуло разом под Самарой, правда в шторм, на каждой по 500 тысяч пудов зерна.
В Самаре же погрузили 170 тысяч пудов в гнилую баржу – и тоже потонула… (А в газетах: «от неизвестной причины».)
Пароход «Кавказа и Меркурия» налетел на устои симбирского моста.
Шагает Польщиков по нижегородским пристаням – залиты водой. А на баржах смешали муку с овсом – такого Волга ещё не помнит.
В этом году какая уж ярмарка? – не будет.
А в Астрахани? Рыбопромышленники всю войну сдавали рыбу для армии. После революции у них отобрали промысловую полицию (как всякую полицию – на фронт!), население кинулось ловить рыбу в запретных водах, где кому вздумается, тогда подрядные ловцы расторгли договора. Тем временем губернский комитет установил твёрдые цены, по которым рыботорговцы