Пять слов. О Великорецком крестном ходе. Александр Геннадьевич Балыбердин
уже изрядно устали и теперь уже не так рвались вперед.
Сам вид этих собранных и молчаливых людей с обгоревшими на солнце и обветренными лицами внушал уважение. У большинства за плечами – уже ни одно паломничество. Многие из них были сама сосредоточенность – ни одного лишнего слова, жеста или даже шага. На привалах они были все также скоры и собраны, как в пути. Пока священники молились, сопровождающие их паломницы в два счета, выверенными движениями постилали на траву клеенку, на которой, как на скатерти самобранке, вскоре появлялись бутерброды, печенье, огурцы, помидоры и даже горячий чай.
Только здесь, в краткие минуты отдыха, первопроходцы позволяли себе поговорить. Но никак не о пустяках, а непременно о чем-то духовном – о том, «как важно принять Великорецкую традицию из рук бабушек, которых с каждым годом становится все меньше», «как умилительно идут крестным ходом дети», «какие молодцы родители NN, которые взяли с собой в паломничество грудного младенца» и т. д. Едва ли не постоянно звучало «спросите у батюшки», «как батюшка благословит», «что скажет батюшка».
Затем все также, в мгновение ока, скатерти убирались в рюкзаки, и, восстав и воспев, головная группа устремлялась в путь. Певчие – перед иконой, священники – за иконой, а за ними, ровными рядами – паломники и паломницы. Каждый – на своем месте, по крайней мере, в первых рядах. И чтобы занять это место, иногда приходилось потолкаться. Конечно, не между собой, а с другими паломниками, случайно оказавшимися в передовой шеренге. Где-то в начале пути довелось испытать это и мне, и потому, хотя знакомый священник объяснил соратникам, что «пихать меня его надо, потому что он – «свой», я все же старался не лезть в первые ряды, понимая, что там мне не место.
Наконец, на горизонте показалось Мурыгино, и мне сразу вспомнилось, как два года назад, во время моего первого паломничества, не зная, «где главу приклонить», я напросился на чей-то сеновал, где в это время уже лежало и сопело десятка два паломников. Втиснувшись между чьими-то сапогами и своим рюкзаком, я просто упал на доски и уснул, даже не сняв обуви.
Ночлег в крестном ходе – всегда проблема. Особенно для тех, кто идет впервые. И вот теперь снова надо было заботиться о том, где упасть. Словно прочитав эти мысли, ко мне подошел знакомый из числа бывалых ходоков и предложил пойти с ними, так как «паломник N уезжает в Киров, и потому в доме, где мы всегда ночуем, остается свободным одно место».
После молебна мы отправились на ночлег. Я уже приготовился снова лезть на сеновал, но, оказалось, что делать этого не надо. «Сеновал» оказался еще вполне крепким домом с немаленьким огородом и баней, которая издали приветливо встречала нас запахом березовых веников. «Ты знаешь, – откровенничал знакомый, – мы уже давно перед началом крестного хода выезжаем „на маршрут“, чтобы решить проблему с ночлегом. Обычно едем с другом. Приезжаем в село. Выбираем дом. Конечно,