Семейная тайна. Глеб Гурин
ты вот, почему не пошел учиться после школы?
– Не знаю. Мать сказала, что у нас не хватит на это денег, и мне лучше устроиться на работу.
– Да ладно тебе. Ты же прекрасно знаешь, что деньги у нас есть и были раньше.
– Ну не скажи, когда я окончил школу, бате платили через раз, а мать вообще без работы сидела некоторое время.
– А-ай, ладно, но ты же мог поступить через год или через два, в армию пойти, в крайнем случае.
– Ты знаешь, что в армию меня не взяли.
– Ну ладно, но мы же вместе ездим в тот же Васильков на базар. Неужели тебе не хотелось переехать в город, найти там роботу.
– Не знаю, – протянул Лёня. Вид у него при этом был озадаченный, – я как-то об этом не думал. Ну, точнее думал, но не всерьёз. Мне в селе привычнее, а там я что буду делать? Ну на роботу буду ходить. А потом? На диване у телевизора лежать?
– А-ай, – махнул на него рукой Вася и подкурил еще одну сигарету, – делать там тоже хватает чего, было бы желание. Ты тут в огороде или возле свиней тоже особо не перетруждаешься.
– Я не пойму, к чему ты клонишь. Ты уехать надумал, что ли?
– Не знаю. Желание есть такое, но всё не могу решиться. Попрошусь у матери, чтобы хоть в какую-нибудь бурсу в городе устроила. Точнее заплатила, а поступлю-то я сам. А потом постараюсь там и осесть. Ты же видишь – из села все бегут. Здесь молодёжи скоро совсем не останется. Уже не с кем в клуб ходить. А что дальше будет?
На последних фразах парень говорил, как будто оправдываясь, словно не это было основной причиной того, что он хочет переехать. Лёня уловил эти интонации в его голосе, и поспешил проверить свои догадки.
– Ты же не из-за этого уехать хочешь, – сказал он, внимательно вглядевшись в глаза брата.
– Да ты и сам понимаешь, почему, – буквально выдавил из себя какое-то инородное тело, которое уже долгое время мешало ему своим присутствием, Вася, и ему стало немного легче.
– Это из-за тех, из «Форда», – несмотря на то, что был менее чувствительным, чем его брат, Лёня тоже не любил вспоминать тот случай.
– Да, – подавляя в себе накатывающиеся слёзы, ответил Вася дрогнувшим голосом, – и не только из-за них. Из-за всего. Я больше не хочу есть… сам знаешь что. Это ненормально. Другие такого не делают, и если когда-нибудь кто-нибудь об этом узнает, нас вон соседи на вилы поднимут быстрее, чем милиция приедет.
– Да тише ты, – попробовал утихомирить разошедшегося парня Лёня.
– Да кто нас услышит? Баба Шура? Так она глухая уже давно, что кричать нужно, даже если возле неё стоишь.
– Мало ли кто под заборами лазит.
– Ну, так, как наша Маричка, в этом селе больше никто не лазит, – попробовал разрядить обстановку Вася, и оба парня засмеялись. Даже они считали свою младшую сестру назойливой мухой, и были рады, что она крутится не возле них.
– Да ладно тебе, Васёк, не так уж и херово мы живём. Бывает и похуже. Я, кстати, уже обвес себе заказал на «ласточку». На той неделе уже должен быть. После него думаю «прямоток» еще поставить, чтоб гудела посолиднее.
Эта идея брата показалась