Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник). Александр Иличевский
муж – помреж с «Мосфильма», жена – университетский преподаватель. Для повышения качества услуг они регулярно давали объявления о наборе в модельное агентство. На собеседовании проводились фотопробы и разведка склонностей. В обязанности Кати входило выйти покурить на лестничную клетку – осуществить предварительный отбор: во избежание душевных травм и растления.
Некоторые девочки были с матерями. Она отводила настороженных мамаш в сторону и громким шепотом сообщала, что они привели своих дочерей в бордель. Очередь на какое-то время редела.
Весной они ездили на дачу в Томилино. Перед Пасхой развозили гвоздики на Введенское кладбище, на Армянское. Ему нравилась эта старая московская семья, с долгой несчастливой судьбой, иссеченной войнами и репрессиями, с антресолями, набитыми археологическим достоянием нескольких эпох убогого быта: мотками витых проводов в матерчатой изоляции, коробками, полными семейных дагерротипов, картонных открыток с видами Альп и чистописью на оборотной стороне, где прадед Феликс Бальсон, инженер паровых котлов, сообщал о своем путешествии по Швейцарии и велел кланяться тем и этим.
Дача в Томилино была семейной реликвией из прошлого века. Покосившийся бревенчатый дом оказался полон скрипучих призраков, иногда из пустого кресла-качалки в углу веранды внимавших веселью, кипевшему за столом под низким абажуром. В ветхих платяных шкафах тлели брюссельские кружева, которые нельзя было взять в руки: воротнички свисали подобно большим бабочкам – с них, казалось, сыпалась пыльца праха. Задичавший сад был наполнен просторной таинственностью, кладка дров, затянувшихся мхом, возникала в его дебрях, дощатый нужник имел прозвище «Иван Иваныч».
Ездили купаться в Люберецкий карьер, утопший в отвалах песка под сосновым лесом, заплывали на островки, до исступления целовались в ивняке и, обсохнув общей кожей, гнали велики галопом по корням на тропе, и, пока собирали на стол, Королев бежал за бутылкой кагора.
Вечером играли в «верю – не верю», гуляли по поселку, бросали камушки соседскому пуделю Флику (неутомимая, вероломная помесь макаки и терьера), топили печку, задвигали вьюшку, мать Кати, наконец, протерев очки, гасила папиросу и шла укладываться в дальней комнате за шкафом с кружевами. В окна веранды наползали звезды – прислушавшись, Королев и Катя стелили на пол два каремата, становились на колени и, срывая одежду, сходились в безмолвной схватке.
Через полгода зарплата Королева утроилась, он купил себе компьютер, занял досуг программированием, но однажды Катя выехала на встречу с клиентом, вместе с девочкой пересела в джип, хлопнуло шампанское, водитель гоготнул и вышел покурить, американец цокал языком, звенел бокалом и шарил по коленкам, напротив, вынырнув из подворотни, заслепили два лохматых шара фар, водитель, прикрыв лицо ладонью, отщелкнул бычок, качнулся, поспешно схватился за поясницу, сполз вниз.
Дальше только точки белой крупы затюкали, снежинки зазвездились по боковым