Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник). Александр Иличевский
через институтского знакомого, оказавшего услугу по принципу: «На тебе, боже, что нам негоже». Приятель сам отмахнулся от нее, сосватав Королева человеку по фамилии Гиттис. Это был толстый невысокий человек с острой бородкой и в очках, основательный в манерах, с виду немногословный. Но вскоре он разговорился навсегда, безостановочно говоря о себе или давая указания по жизни и делу.
А дело состояло вот в чем. В Западной Сибири, на песках над вечной мерзлотой, среди болотистых озер и редких черных сосен был построен Январск – город нефтяников. Ханты эту местность называли «кок-кок-галым». В переводе прозвание означало «место, где гибнут мужчины». Город находился на содержании у нефтяной компании, главой которой был бывший начальник бакинского нефтегазодобывающего управления. В прошлом метролог, начинавший с кооператива по установке контрольно-измерительной аппаратуры, Гиттис жаждой наживы и занудством, которые он подавал как трудолюбие и чувство собственного достоинства, отвоевал себе щелочку в потребительской нише. Он стал поставлять в Январск из Москвы всё подряд – от горшечных растений до компьютерной техники и пива.
Почти всей координацией товарного потока руководил Королев, имея в подчинении одного ленивого, как пожарник, водителя. За мизерные для Москвы деньги Гиттису были обеспечены: склад, офис, представительские, координаторские, юридические и прочие срочные функции. Всё это было взвалено на Королева, который из неопытного простодушия долго не понимал настоящей цены своему труду. А когда понял, было поздно.
Гиттис читал только две книги: компендиум афоризмов и томик в мягкой обложке под названием «Путь к богатству, или Опыт дурака». Их содержание со слов начальника Королев знал наизусть. Знал он также и все схемы астрологических типов характеров. Знал о львином величии Гиттиса – и всё знал про себя, «беспокойного Стрельца с сильным влиянием Скорпиона». Выпив, начальник любил мечтательно процитировать строчки Константина Симонова, всегда одни и те же, отчего Королеву становилось больно. В автомобиле развалившийся Гиттис мешал переключать передачи. Он или храпел, или делал пассы руками, шумно вдыхал, выдыхал, выполняя какую-то особенную экстрасенсорную зарядку. Или угрюмо молчал, вперив набыченный взгляд в бампер впереди ползущего автомобиля: так он «рассасывал» усилием воли автомобильные пробки. Разговорившись, всегда важно подводил разговор к тому, что он «верит в свою звезду». Гиттис любил подчеркнуть благородную деловитость в отношениях с людьми, но не стеснялся их надувать, как не стеснялся посмеиваться над Королевым, приговаривая, что ему импонирует его наивность.
– Эх, профессор! – крякал Гиттис. – Пропадешь ни за грош, помянешь мое слово.
Гиттис мог выпить море. И был в нем непотопляем.
Когда Гиттис садился в автомобиль, Королев внутренне сжимался, потому что мотор еле тянул эту тушу, на колдобинах пробивались стойки, и сам он чувствовал себя рикшей.
Тактикой Гиттиса было объять, завлечь, обязать и поглотить. Наезжая