Спаси меня нежно. Марина Кистяева
на который у нее пока не было ответа.
– Ты имеешь в виду мои слова, о том, что нам необходимо будет заниматься сексом минимум раз в месяц?
– Да.
Господи, она покраснела.
Поспешно добавила:
– Еще я хочу извиниться. Мне не стоило говорить, что ты отравил мой организм.
– В каком-то роде так и есть.
– Оставим это. Что сделано, то сделано. Меня больше интересует, что будет дальше?
Ивар закинул ногу на ногу, чуть прищурил глаза и подпер подбородок руками.
– Пока я тебе могу предложить вариант, схожий с земным ЭКО. Он позволит избежать прямого физического контакта.
Агния резко выпрямилась, стараясь не обращать внимания, как кровь разом прильнула к голове и застучала в висках.
– Не совсем понимаю, что ты пытаешься мне сказать.
Он и сам толком не понимал, что хотел сказать, но делать было нечего, продолжил:
– Будем использовать секс с пробиркой, – понимая, что выглядит полным идиотом, Ивар криво усмехнулся.
– Секс с пробиркой? – переспросила Агния, чувствуя, как истерический смешок застрял в горле. – Это…
– Это, я помастурбирую, а ты будешь использовать полученную сперму, во избежание ломки. С процессом разберемся, в случае чего привлечем Арзха или любого другого врача, которому ты доверяешь.
Агния все-таки не усидела на месте, встала, потом снова села, скинула обувь и снова встала. Ей одновременно хотелось смеяться и плакать.
Это что сейчас такое было? Забота или пренебрежение?
Ее хотели защитить или ее вовсе не хотели?
Агния приказала себе успокоиться.
Ей радоваться надо, что Ивар в свойственной многим мужчинам манере не поставил условие, что он будет приходить к ней по определенным дням, а она, чтобы избежать ломки, должна будет послушно раздвигать ноги. Хватит им и одного раза принуждения.
Но почему же тогда Агния чувствовала досаду? Где облегчение от найденного им выхода?
Нет, видимо, она еще окончательно не пришла в себя.
И следующая фраза, сорвавшаяся с ее губ помимо воли, была тому подтверждением:
– Ивар, а почему ты решил, что я не захочу физического контакта с тобой?
Ведьма ненавидела запах крови.
Еще с детства.
Казалось, с ее профессией и пристрастиями она должна упиваться запахом чужой боли и несчастья. Ан нет. Ее воротило и начинало тошнить.
Что же говорить о запахе собственной крови.
Сплюнув, она со злостью увидела, как кровавое пятно увеличивается на полу.
Хорошо ее потрепали.
Застонав, она попыталась встать. Не получилось.
Снова безвольно упав на обожженные руки, громко зашипела.
– Суки…
Полежала некоторое время не двигаясь, лишь шепча древние заклинания.
Неужели гости думали, что смогут одолеть ее?
– Оставим ее! Пусть подыхает в собственном смраде! – были последние слова тех тварей, что скрывали лица за капюшонами.
Оставили