«Несвядомая» история Белой Руси. Всеслав Зинькевич
rel="nofollow" href="#n_33" type="note">[33]. К тому времени под властью Миндовга находились исключительно Новогрудская и, по некоторым предположениям, Гродненская земли. Отметим также, что первое упоминание Новогрудка под властью Литвы датировано 1248 годом. Таким образом, принимая во внимание отсутствие сведений о переговорах и договорах Миндовга с новогрудским боярством, можно констатировать, что Чёрная Русь была присоединена насильно. Факт ведения переговоров с новогрудским боярства представляется весьма сомнительным ещё и потому, что Литва разговаривала с позиции силы с такими русскими городами, как Полоцк, Брянск и Смоленск, чей политический вес был несоизмеримо бо́льшим. Почему же литовцы должны были договариваться со слабым периферийным Новогрудским княжеством, чей сюзерен, Галицко-Волынское княжество, подвергался в то время нападениям татар?
В связи с этим возникают сомнения относительно того, что именно белорусское Понеманье было центром формирования Великого княжества Литовского. Очевидно, что к концу первой трети XIII столетия литовская государственность уже более-менее сформировалась. Окончательная централизация произошла при великом князе Миндовге. Ливонская рифмованная хроника называет отца Миндовга «ein könig gros» («великий король»), самого Миндовга – «богатым королём», имеющим собственный «бург» (укреплённое городище) с большим войском. Он же упоминается в русско-литовском договоре 1219 года в числе «старших» князей.
Миндовг
Нет никаких оснований полагать, что высший слой Западной Руси играл значимую роль в формировании литовского государства или заставлял литовских князей считаться со своими интересами. Последние исследования боярства Миндовга со всей ясностью показывают, что его окружали почти исключительно литовцы: единственным русским был беглый рязанский князь-братоубийца Остафий Константинович. Остальные известные нам бояре – литовцы. Источники XVII века говорят ещё об одном русском человеке, входившем в окружение Миндовга, – Андрее Кияне, но современные исследователи считают это известие поздней вставкой.
Ещё один примечательный факт: Миндовг, начав править в Новогрудке, не принял православную веру, оставшись язычником. Между тем доподлинно известно, что русское общество того времени не принимало добровольно князей-язычников, отказывавшихся от крещения. Характерный пример – псковский князь Довмонт, от которого псковитяне потребовали принятия православия перед его восшествием на престол. Первое время не принимал православной веры и сын Миндовга Войшелк. Ипатьевская летопись описывает чудовищные зверства, чинимые Войшелком в Новогрудке: «Воишелк же нача княжити в Новегороде в поганьстве боуда, и нача проливати крови много, оубивашет бо на всяк день по три по четыре, которого же день не оубивашет кого печаловашет тогда, коли же оубивашет кого, тогда весел бяшет». Столь жёсткая репрессивная политика не укладывается в представление о том, что литовские князья считались с русским боярством.
Вызывает сомнение