Дар битвы. Морган Райс
след обрывается", – раздражённо заметил один из его солдат.
"Мы не сможем пройти сквозь эту стену", – сказал другой.
"Вы пригнали нас к новой куче песка", – добавил третий.
Командир медленно покачал головой и презрительно скривился им в ответ.
"А что если то, что мы ищем, находится за этой стеной?" – возразил он.
"За стеной?" – спросил солдат. "Вы спятили. Это облако песка и ничего больше, а за ним – такая же бесконечная пустошь, как и перед".
"Признайте своё поражение", – сказал другой солдат. "Поворачивайте назад. Или мы сами повернём, без вас".
Командир повернулся к своим подчинённым, возмущённый их дерзостью, и увидел недовольство в их глазах. Назревал бунт. Он понимал, что должен действовать быстро, что его подавить.
В припадке внезапной ярости, командир выхватил с пояса кинжал, замахнулся и одним быстрым движением вогнал его в горло солдата по рукоять. Тот засипел и свалился с зерта, а под ним на песке тут же образовалось лужа свежей крови. В мгновение ока из ниоткуда возник рой насекомых, которые тут же облепили тело и немедля сожрали его.
Теперь остальные солдаты смотрели на командира с опаской.
"Есть ещё кто-нибудь, кто желает ослушаться моего приказа?" – спросил он.
Его люди нервно переглянулись и на это раз промолчали.
"Или вас убьёт пустыня, – подытожил он, – или это сделаю я. Выбирайте сами".
Командир сорвался с места и, низко нагнув голову, понёсся вперёд. С громким боевым кличем он направил зерта прямо в песчаную стену, осознавая, что, вполне вероятно, встретит свою смерть. Он не сомневался, что его люди последуют за ним, и, мгновение спустя, услышал пыхтение их зертов за спиной. Он удовлетворённо ухмыльнулся. Их просто нужно было иногда ставить на место.
Он взвыл, как только въехал в песчаное торнадо. Казалось, что миллиону песчинок сами устремились к нему и начали дырявить кожу со всех сторон, тем сильнее, чем дальше он скакал. Шум вокруг был таким громким, будто тысяча горнов одновременно трубила ему в уши, но он всё равно подгонял своего зерта, не позволяя тому остановиться, как бы тот ни протестовал. Они углублялись. Песок царапал его макушку, лицо, глаза, и он чувствовал себя так, будто его вот-вот разорвёт в клочья.
Но он скакал дальше.
Когда ему уже начало казаться, что его люди были правы, и стена никуда не вела, а значит, им всем было суждено здесь погибнуть, песок внезапно расступился, к огромному облегчению командира, он снова вырвался к дневному свету. Жалящий песок и оглушающий шум остались позади, и вокруг было только открытое чистое небо, которому он так радовался впервые в жизни.
За ним показались его люди – исцарапанные и окровавленные, как и он сам. И солдаты, и зерты выглядели еле живыми, но обошлось без потерь.
Стоило командиру поднять голову, как его сердце забилось чаще. Он резко остановился, потрясённый открывшимся зрелищем. У него перехватило дух, и грудь его гордо раздулась от ощущения собственного триумфа. Перед ним в