Тайна доктора Фрейда. Элиэтт Абекассис
ему, – устроить себе каникулы на свежем воздухе, к чему он привык еще во Фрайберге – в горах или среди озер и зеленых пейзажей Тироля. Чего бы он только не отдал, чтобы вернуться хотя бы на день в эти летние резиденции: в Гринзинге, в Шнеевинкеле рядом с Берхтесгаденом, где они любили принимать своих друзей и предаваться вместе с детьми «грибной охоте». А эти долгие прогулки всей семьей, когда они говорили обо всем и ни о чем, смеялись над своими каламбурами, развивая в себе ту остроту, даже колкость ума, которую он любил больше всего.
Очень часто в эти прекрасные жилища, снятые на время отдыха, приезжала навестить их принцесса Мари Бонапарт. Она пользовалась этим ради нескольких сеансов анализа, а также чтобы ближе подружиться с Мартой, Минной, Анной и всеми теми, кто окружал ее учителя – с детьми, внуками и дорогими его сердцу друзьями.
Фрейд с волнением вспоминал свое пребывание летом 1930 года в Грундльзее близ Бад Ишля, когда доктор Михель, советник города Франкфурта, передал ему через Анну премию Гёте вместе с чеком на десять тысяч рейхсмарок – которые он по большей части потратил на приобретение древних сокровищ. А вилла Шюлер в Земмеринге, на железной дороге из Вены в Триест, где жили он, его семья и Дороти Берлингем со своими четырьмя детьми? Они поселились там, когда рак вынудил его наблюдаться каждую неделю у своего хирурга, чтобы освоиться с протезом, который тот ему поставил. Моменты отдыха в трудные времена.
За летним отдыхом в сентябре следовали более далекие путешествия. Несколько раз, вооружившись туристическим путеводителем, своим незаменимым «Бедекером»[3], он посещал Италию с братом Александром или с Минной. Последнее путешествие в Рим он предпринял только по просьбе своей дорогой Анны, потому что страдания, причиненные ему «этой гадостью», то есть металлической челюстью, отнимали у него всякое желание куда-либо ехать. К счастью, он посетил Грецию, когда был еще в форме, вместе с Александром, автором всеобщего справочника вокзалов и железных дорог, послужившего им изрядным подспорьем. Когда они были на Акрополе, он испытал что-то вроде раскаяния по отношению к своему отцу, которому не довелось совершить это туристическое путешествие, потому что он забросил учебу в средней школе и впоследствии так и не смог вырваться из бедности. А у него самого инфантильное чувство преувеличенной оценки родителя сменилось презрением: словно что-то толкало его идти дальше отца, но при этом всегда словно запрещало ему превзойти его.
Фрейд открыл глаза, и его улыбка застыла, когда он вновь услышал звуки улицы. Они прорывались в уши, даже когда он работал в своем кабинете и хотел бы не обращать на них внимания. Газеты сообщали об ужасных гнусностях, которым подвергались евреи, осмелившиеся появиться на широких проспектах, в парках и прочих общественных местах, путь к которым отныне им был заказан. Им надлежало безвылазно сидеть в своих домах, словно в норах. Газ им отключили из опасения, как бы они не покончили с собой, потому что власти не хотят нарушений общественного порядка. Уж лучше бы эсэсовцы,
Знаменитые путеводители немецкого издательства, основанного Карлом Бедекером в 1827 году.