Опыты на себе. Ольга Шамборант
как они там, после того, как выдохнется и разоблачится изнутри истошный порыв, по правде, никогда не питавшийся надеждой? Просто постареют, снизят требования к жизни, кто-нибудь сойдет с ума.
Может, лень выбраковывает их из стройной системы состоявшихся видов?
Бедные! Никто не протянет им руку, и если не сын, так дочь заимеет ребенка, ребенок не поднимется, а снизится. Неустойчивого равновесия хватает только на одну попытку. Любое дуновение внешнего мира, уж не говоря о смене исторической формации, толкает их вниз, обратно.
Нет, пожалуй, если уж даже и доехали до автостанции, два часа потеряли в электричке, – лучше повернуть назад и отказаться от подробного изучения феномена, который не интересен, кажется, «самой природе». Нет места ни в какой науке для изучения тупиков, неярких частных случаев, бесплодных смоковниц. Видимо, интерес не бывает праздным.
В районном центре, в русской глуши иду нежилыми задами, где вдали от реальной жизни притаились контора госстраха и военно-учетный стол. И вот холод, расхлябанная дорога, череда ангаров с каким-то топливом или еще чем-то черным (с мраком), валяются дрова, как после бури. И едет девочка на велосипеде, совсем маленькая на совсем маленьком, первом двухколесном, едет, подняв плечики, беленькая, длинноволосая, конечно худая. Она быстро въезжает между ангарами, на скорости личной жизни индивидуалиста. Она совершенно одна в этом вполне зловещем пейзаже. И за нее страшно, но не от вульгарного ужаса перед криминалом, а потому, что ей, такой уже одинокой, самостоятельной, в этой глуши, – предстоит жизнь. И это все испортит и положит всему конец, а не страшный дядька с ножом, выскакивающий из-за сарая. Откуда ему тут взяться? Тут никому неоткуда взяться.
Поэтому, читая переписку Трубецкого с дорогим другом в юбке (эпоха войн и революций), опубликованную под названием «Наша любовь нужна России», причем это цитата из письма, – я понимаю, что все эти духовничающие во время хронической чумы, просто или непросто – похитрее приспособились к жизни, имели возможности, связи, первоначальный капитал образования, воспитания и т. д. Это спасение в буквальном смысле, это занимание верхних этажей (бельэтаж поближе к небу, чем подвал) очень близко к приобретению богатства на земле. Они, духовные, тоже бросили, обманули и обворовали.
Недаром церковь для простоты (для простых-с) так и напирает на рациональную выгоду спасения. Эти умрут, будут гореть, а те будут жить вечно, кайфовать и узрят.
Для чего нам нужны сумасшедшие?
Ну, если бы задать этот вопрос значительно раньше, давно, то уж как бы на него можно было понаотвечать! Теперь же и без сумасшедших – все ясно как день. Они даже только мешают, потому что все ясно и без них, а времени, сил и интереса на них уже, простите, абсолютно нет. Не только на них нет и не только без них все ясно. Не нужны оказались еще очень многие, во имя которых раньше сумасшедшие страдали как пример безвинности человека. Не нужны оказались бедные, дети, старики, женщины…