Время жизни. Роман Корнеев
И если, в случае чего, мне всё-таки придётся заглянуть в тот бездонный колодец, что таится внутри меня… нет, нужно сработать собственными силами, без этих безумных танцев с заёмной силой. Меня снова, как обычно, пробрал озноб. На этой жаре он ощущался сущим безумием. Нет, безумием было думать, что я не справлюсь.
Позади с глухим воем заработали лопасти воздуховода. Явственно понесло палёным. Вот дерьмо, если «пациент» покажется здесь раньше расчётного – я буду глухая, как уборщик взлётных палуб. Получасовой промежуток тишины должен был начаться ровно за минуту до его здесь появления… Ненавижу придуманные другими планы, доверять я могу только самой себе.
Я лежала в струе вонючего раскалённого ветра и злилась на себя, на весь мир, на того бедолагу. И что его понесло именно сюда, что ему до этих крыш, где спрятаться легко, а уйти от погони – почти невозможно.
Гул стих так резко, что в ушах заложило. Пару раз неслышно сглотнув, я завертела головой в поисках хоть какого-нибудь звука. Ага. Идёт. И не особо-то таится, шаг неровный, дыхание сбито. Спешит.
Спеши, спеши. Такой-то ты нам и нужен.
С ужасным скрипом откинулся пластиковый щит, грохнул о бетонный парапет крыши. Химия в быту. Бывает полезно применить кое-какие химикаты при подготовке площадки к встрече «пациента». Внизу загрохотали кованые сапоги – услышали. Помешать мне завершить начатое они не успеют, а вот его нервничать заставят, ей-ей.
Но где же он сам? Стоит возле тёмного проёма люка, оборачивается в поисках опасности. Бывал здесь, запомнил, что скрипеть не должно. Только зря вертишься, заметить меня тебе не удастся, и звуков я не издаю.
А вот и он. Светлая голова с огромными залысинами над ушами подтвердила мою вводную – по дрянной фотографии толком ничего не поймёшь – точно, клерк среднего звена, или лабораторная крыса тоже не из верхнего эшелона. Денег на нормальную медицину нет, нет и особых талантов. Хорошо. А вот теперь покажи мне свои руки…
Видимо, решившись, «пациент» шагнул вперёд, разворачиваясь ко мне боком. На нём был мешковатый комбинезон и хорошие, крепкие ботинки полувоенного образца. Руки его были пусты, хотя в карманах что-то топорщилось. Хорошо. Не успеет выхватить, даже если сработают рефлексы. Говорят, сейчас любого можно научить сделать последний выстрел – даже с выжженным мозгом, даже без головы, с перебитым позвоночником, на звук, на вспышку. Безусловный рефлекс, как опорожнение мочевого пузыря. Чёрт его знает, как они это делают, на себе пробовать не собираюсь, да и подставляться под это дело – дураков нет.
В ухе тихо пискнуло, и едва заметный отблеск проектора на стёклышке очков повёл «пациента», давая нацелить «локхид». Хвастаться этой операцией не придётся. Свои тонкие умения у самой грани безумия мы оставим на будущее. Мне очень не нравятся такие задания, чтоб их. Я подобные дела, что говорить, ненавижу. А потому – раньше уберёмся отсюда, так и хорошо, меньше нервов, спокойнее