Старухи. Наталия Царёва
её жизнь и заняли там своё место.
Пришли или не пришли?
Пришли аж к вечеру! Все в сборе. И Ольга с ними. Молчаливая… Старухи смеялись! И… выпивали?!
Ульяна держала в руках бутылку, из которой что-то разливала по пластиковым стаканчикам.
– Мне совсем чуть-чуть, – предостерегла Матушка Евдокия. – Мне от вина плохо…
– Сегодня не будет! – успокоила Ульяна.
– Мне всегда плохо…
– А сегодня не будет. Мы сделали, как наш Профессор велела, – сказала Ульяна и ласково посмотрела на зачуханную старушонку-Бомжонка.
Во как! Оказывается, у этой старушонки есть своя кличка! Профессор! За какие такие заслуги?
– Маша! – как-то особенно уважительно и чуть ли не с поклоном обратилась к Профессору Ульяна, – объясни девочкам, почему от нашего вина им не станет плохо.
И Маша объяснила:
– Раньше люди всегда разбавляли вино водой… – начала, было, старушонка.
– И сильно разбавляли? – поинтересовалась Гламурница.
– На две трети.
– Когда раньше? – грубо влезла Нинка.
– При Ленине?
«Профессор» Мария нисколько не смутилась от Нинкиного вопроса и спокойным голосом ответила:
– В Древней Греции, например…
– Вот идиоты! – осудила Нинка древних греков.
А Бомжонок неожиданно заговорила тоном человека, привыкшего читать лекции:
– Для разбавления вина древним грекам служили специальные сосуды, которые назывались кратерами. Это смесители, если перевести буквально…
– Поняла, ЧТО бухАть будешь? – обратилась к Евдокии Нинка-Хулиганка. – Смеситель, едрена шишка! Полезный, б….! И тошнить не будет!
А Профессор-Бомжонок снова стала маленькой и самой незаметной старушкой.
Ульяна подняла свой стаканчик:
– За День нашей матушки России!
Старухи потянулись своими стаканчиками друг к другу.
– Дай Бог нашей России здоровья! – сказала Евдокия.
– Дай Бог, дай Бог! – закивали старухи.
И вдруг, совершенно неожиданно для Елены Олеговны, Ульяна посмотрела на её окошко, приподняла стаканчик, как бы приветствуя хозяйку, и улыбнулась. Потом что-то шепнула стоящей рядом Гламурнице. Та тоже глянула в сторону Елениного дома и тоже улыбнулась.
Елена Олеговна тотчас отошла от окна.
«Могла бы, колода ленивая, хоть занавеску на верёвочке повесить!» – ругала себя Елена Олеговна.
Она была уверена, что её не видят, а она-то, видно, уже давно заподозрена в «шпионаже»…
«Самоуверенная глупая старуха! Позор! И что теперь делать?! Не наблюдать за старухами? Не слушать их разговоры?! Невозможно. Значит, надо вешать занавеску… Но ее надо где-то взять… Где? Вот большая коробка. Ещё с позапрошлого лета не разобрана. Что там – никто не помнит… Возможно, и занавеска… Ладно, завтра посмотрим…»
Но «завтра» с утра начался новый виток разговоров о политике.
Пригнувшись, чтобы не заметили, прокралась Елена Олеговна с маленькой табуреткой