Старухи. Наталия Царёва
Олеговна насчитала восемь старух. Не каждый день они приходили все. Иногда по двое, по трое, по пятеро… А уж когда все собирались, то места на скамейке не хватало, и тогда некоторые садились на небольшие валуны, «сгруппировавшиеся» напротив скамейки – через тропинку.
Иногда старухи пели. И было это всегда неожиданно для Елены Олеговны. Поначалу она даже пугалась. Закричит какая-нибудь старуха песню, остальные тут же подхватят… Песни – разные. Короткие и длинные, веселые и заунывные… Чаще других пели песню про молодого казака, гуляющего по Дону. Гулять он начал в стародавние времена, но у Елены Олеговны во время исполнения старухами этой песни возникало ощущение, что он и сегодня ещё гуляет и тоскует по давно погибшей невесте… Вместе с казаком тосковали и старухи, а вместе со старухами и Елена Олеговна.
Старухи уже не так раздражали её, а темы некоторых бесед даже нравились. Она прислушивалась к ним, боясь не ухватить смысл разговора. И, конечно же, самым важным для Елены Олеговны было, как и какими словами говорят старухи.
Однажды вечером старухи заговорили о Троцком. «Зачем он им?» – недоумевала Елена Олеговна. Откуда «приплыла» к ним эта тема? Впрочем, сейчас о Троцком стали вспоминать по телевидению, по радио, в газетах… Но это всё учёные люди, историки… А это – старухи! Дался он им!
– Отстаньте от меня с вашим Троцким! – запротестовала против разговора о Троцком одна из старух.
Старуха, заговорившая о Троцком, нисколько не смутившись отрицательным отношением подруг к заданной ею теме, удивилась:
– Почему? Говорят, неплохой человек был…
– Девки! – заругалась Хулиганка. – На х… вам сдался этот Троцкий на ночь глядя?!
С Хулиганкой согласилась старуха, похожая на шарик, которая получила от Елены Олеговны прозвище «Гламурница» за всегда ярко накрашенные губы и пестрые платья многолетней давности с обтрепанными поясками:
– Это правда! Зачем он нам?! Красота кругом… Посмотрите!
– Это ты о нас? – съехидничала Хулиганка.
Старухи дружно засмеялись. Засмеялась и Елена Олеговна.
Шли дни, и Елена Олеговна уже воспринимала каждую старуху в отдельности и даже узнавала их по голосам.
Ярче всех выделялась, разумеется, Хулиганка, а вслед за ней та самая старуха, которая первая заговорила о Троцком. «Троцкистка» была среднего роста, не толстая и не худая, сильно сгорбленная, с глазами навыкате, с визгливым голосом и очень быстрой речью. За особое ее пристрастие к разговорам о политике Елена Олеговна сначала прозвала её Политиком, а через какое-то время присвоила и второе имя – Ельцинистка – за то, что та ни с того, ни с сего вдруг начинала говорить о Ельцине. Говорила долго, с надрывом, чем и замучивала старух до такой степени, что они начинали обороняться. Сначала роптали тихонько, а вскоре и с громким возмущением.
Однажды утром старухи, как обычно, сидели на скамейке, и Политик снова стала восхвалять своего кумира.
Одна из старух, которую Елена Олеговна за её исключительную