Проигравшему достается жизнь. Наталья Андреева
те…
– Что? Что такое?
– Болит… – с трудом выговорила она.
– Ну, потерпи. Я же сказал: поболит…
Георгий Рубенович.
– Операция прошла успешно, скоро дам тебе возможность полюбоваться новой грудью. А сейчас спи. Наркоз будет отходить примерно час. Потерпи, девочка.
Ее ввезли в палату и бережно стали перекладывать с каталки на кровать.
– Ну вот, Валечка, а ты боялась… Наркоз отойдет, дашь ей антибиотики, сразу четыре таблетки. Инфекция нам сейчас не нужна. Идем, я дам тебе назначение…
Так плохо Рине не было еще ни разу в ее коротенькой жизни, даже когда она болела сильнейшей простудой и лежала дома с высокой температурой. Сейчас ее словно в стиральной машинке прокрутили, а потом включился другой режим: отжим. Мелкая беспрерывная дрожь сменилась ломотой во всем теле и каким-то неприятным одеревенением рук и ног. Ей было плохо. Грудь невыносимо болела.
Через час пришла медсестра, протянула таблетки:
– Это надо выпить.
Рина послушно выпила. Потом она почувствовала, что становится трудно дышать. Одеревенение сменилось слабостью. Сказать она ничего не успела, но увидевшая ее лицо с посиневшими губами медсестра вдруг закричала:
– Георгий Рубенович!!! О Господи! Идите сюда!!!
Того, что произошло дальше, не ожидал никто, и готовы к этому в клинике не были. Когда Рина потеряла сознание, в ее палате были Георгий Рубенович, врач-анестезиолог Ольга Федоровна, две медсестры…
– Пульс не прощупывается! – отчаянно закричала Валечка.
– Давление… давление падает! Георгий Рубенович! – беспомощно сказала Ольга Федоровна. – Что делать?
– Она ж умирает!
– В реанимацию, быстро!
И вновь Рина летела на каталке по больничному коридору. В клинике началась паника.
– Не понимаю, что происходит… – Георгий Рубенович беспомощно развел руками. – Подключайте ее к аппаратуре, быстро! Валя, что ты сделала?
– Я… Господи… – всхлипнула медсестра. – Я просто дала ей таблетки… Как вы сказали… И она начала задыхаться…
– Да у нее же анафилактический шок! – охнула Ольга Федоровна. – Сильнейшая аллергия на антибиотики!
– Но она сказала: аспирин…
– Да какой к черту аспирин! Адреналин! Быстро! – страшно закричал Георгий Рубенович.
– Давление падает…
– Пульс… она умирает…
Валя, дрожащими руками стала набирать лекарство в шприц.
– Что ты копаешься?! – закричал Георгий Рубенович.
– Сейчас…
Медсестра наконец набрала лекарство.
– Коли!
– Куда?
– В сердце! Дай сюда!
– Давление падает…
– Она почти не дышит…
– Поздно…
– Молчать!!!
… Через мучительных пять минут:
– Дыхание есть, Георгий Рубенович…
– Пульс… пульс есть… нитевидный…
– Это кома.
– По крайней мере, жива…
– Жива… Валя… У меня в кабинете коньяк… Принеси… А грудь получилась красивая… –